– Правда?
– Конечно, правда. Зачем мне тебя обманывать.
– А если честно, один раз я ела конфеты с ликером, и у меня потом голова кружилась.
– Ты, наверное, съела очень много конфет?
– Нет, всего полкоробки, а потом раздвинула остальные так, чтобы никто ничего не заметил.
– И что, никто ничего не заметил?
– Никто. Ко мне пришел Петя и доел конфеты, а коробку мы выбросили в мусоропровод.
– И что? Никто не заметил пропажи коробки?
– Конечно, никто. У нас их там штук сто.
– Это очень хорошо. Но таких, как у меня, ты точно не ела.
– Ладно, – сказала девочка, – пойдемте, только быстренько, а то опоздаю домой.
– Пойдем, поднимайся на третий этаж, а я закрою машину.
Настя выбралась из кабины, оставив ранец в машине. Синеглазов подождал, пока девочка скроется в подъезде, отогнал машину на площадку, открыл портфель, сам не зная зачем, заглянул внутрь. Аккуратно сложенные учебники, тетради, пенал, несколько плиток шоколада и маленькая кукла Барби в целлофановом пакете.
Синеглазов сжал куклу в руке и зажмурился от удовольствия: пластик захрустел в его кулаке. На губах появилась злая улыбка, глаза сузились и вспыхнули недобрым огнем. Он почти бегом бросился к подъезду, на ходу засовывая куклу в карман своего кашемирового пальто.
Настя стояла у двери, переминаясь с ноги на ногу. Синеглазов быстро открыл двери и подтолкнул девочку:
– Проходи, проходи.
Настя ступила в темную прихожую и застыла.
– Ну что же ты? – послышалось над ее головой.
– Свет, пожалуйста, зажгите, я ничего не вижу.
– Зачем свет?