Наконец, он увидел пестрый зонтик, под которым дрожала Катя Фролова.
Серая «вольво» притормозила, уткнувшись правым колесом в бордюр. Боковое стекло медленно опустилось, прохладный влажный воздух ворвался в кабину. Вместе с воздухом салон заполнил шум улицы. Григорий сидел и смотрел на девочку в черной кожаной куртке, в коротенькой юбке, на ее худые коленки, на хрупкую фигурку.
Затем он подался к дверце и махнул рукой.
Катя сорвалась со своего места, как листок срывается с ветки. Но, не доходя до автомобиля несколько шагов, напустила на себя важный вид и попыталась унять озноб. Это ей удалось.
– Скучаем? – немного охрипшим голосом поинтересовался Григорий.
– А что, есть варианты? – ответила вопросом на вопрос девочка.
– Могу покатать, – осклабился в улыбке Григорий.
– Если недалеко, то можно, – кивнула Катя, подойдя уже к самой машине.
Ей не терпелось как можно скорее оказаться в теплом салоне. Голос Патрисии Каас манил, да и мужчина ей понравился. Сразу было видно, что серьезный и состоятельный. Но на всякий случай Катя проверила:
– Слушай, – девочка мгновенно перешла на «ты», – а деньги у тебя есть?
Потому что бесплатно я с дядями не катаюсь, – ребячливо пошутила ученица гимназии с английским уклоном.
Григорий понял, чего от него добиваются. Он сунул руку за пазуху, извлек роскошный бумажник и вытащил две бумажки по пятьдесят долларов.
– Надеюсь, этого тебе хватит, крошка?
– Этого, дядя, мне хватит.
– Тогда садись, поедем.
– А куда мы поедем?
– Ко мне.
– А тети там не будет?
– Там не будет никого, только ты, крошка, и я.
– А что мы там будем делать? – дурачась, поинтересовалась Катя и положила руку на бедро Синеглазова.