– О чем вы? – улыбнулся полковник.
– Гарантии моей безопасности?
– Гарантий никаких. Единственная – мое честное слово. Вы передаете нам документы, я лично вручаю вам паспорта, и вы вместе с Ириной Быстрицкой и ее дочерью можете покинуть Россию.
– А если я не хочу уезжать? Если мне нравится жить здесь?
– Можете остаться, правда, это сложнее.
– Для вас или для меня?
– Для нас обоих.
– А если я отдам вам документы, а вы меня убьете? – сказал Глеб, глядя прямо в глаза полковника.
– Нам это ни к чему. Вы этими документами воспользоваться не сможете.
Во всяком случае, для вас они не имеют никакого интереса. Не собираетесь же вы баллотироваться на пост Президента? Не будете проводить предвыборную кампанию, заниматься агитацией и прочей ерундой?
– А почему бы и нет? Я молод, здоровье у меня в порядке, вредных привычек не имею. Чем не Президент?
– Для начала, у вас нет семьи, а народ не любит холостых президентов.
– Ну, можно сказать, что я вдовец. Это вызовет жалость избирателей, – пошутил Глеб.
– Оставим этот разговор, – одернул собеседника полковник Студинский.
– Значит, гарантий у меня никаких нет.
– Только мое честное слово.
– Наверное, честное слово офицера ФСБ?
– Да. Если хотите, слово человека.
– Ну что ж, это меня устраивает даже больше, нежели расписка. Я привык верить людям, полковник, верить на слово.
Но улыбка, появившаяся на губах Глеба Сиверова, говорила абсолютно другое. И полковник это прекрасно понял. Но выбора не было ни у полковника, ни у Глеба.