С той счастливой поры, когда «Континент» только начинался и Алексей Игоревич буквально вытащил ее из одного из московских НИИ, утекло много воды.
Она действительно видела все их взлеты и падения, она оказалась свидетельницей превращения «Континента» в огромную финансовую империю, она всегда была рядом, и в каком-то смысле Лидия Максимовна действительно являлась незаменимым сотрудником. Даже невзирая на расхожее убеждение, что незаменимых людей нет.
К Алексею Игоревичу она, наверное, относилась почти как к сыну или, может быть, как к младшему в семье. Она любила его, восхищалась им и как могла окружала его заботой. И даже когда «Континент» превратился в огромную империю, она все еще могла его пожурить. Если было за что. Только она никогда не делала этого при посторонних.
Гибель Алексея Игоревича она восприняла как личную утрату. Это была страшная трагедия и страшная несправедливость. Лидия Максимовна приобрела седых волос и даже как-то сразу постарела. Еще месяц после этого страшного дня она ничего не могла делать, хоть и пыталась загрузить себя работой.
И потом она видела, как переживала Вика.
То утро, когда Вика и Алексей Игоревич «дрались» у нее в приемной, она теперь всегда вспоминала со светлой и печальной улыбкой. Какие они оба были красивые. И умные. Лишь теперь, когда уже ничего не вернуть, стало ясно, что они были особенные и, наверное, являлись идеальной парой. Они любили друг друга. По-настоящему. А уж опыт Лидии Максимовны, опыт устало-мудрой женщины, позволял судить о таких вещах.
Господи, они ведь были как герои книжки, чудесного романа, который закрываешь, когда прочитал, в который трудно поверить и которого не забыть.
Рядом с ними, с их весельем Лидия Максимовна чувствовала себя моложе. Часть их радости доставалась и ей.
Жизнь прожить — не поле перейти. Так гласит народная мудрость. Фунт лиха…
Лидия Максимовна вдруг подумала: имеет ли какой-нибудь другой народ на свете такое количество безнадежно-тоскливых народных мудростей? Она не знала ответа на этот вопрос. Хотя помнила, что каждому воздается по вере его. И быть может, если мы все так думаем о жизни, то такую жизнь и получаем.
Вика осталась одна. И Лидия Максимовна попыталась протянуть ей руку помощи. Почти как дочери. Ведь человеку необходимо тепло. Особенно когда он в беде. Но Вика замкнулась.
Сначала Лидия Максимовна очень переживала, что с ней может что-то случиться. А в день похорон она, не афишируя своих действий, лично проследила, чтобы рядом постоянно находился врач. Но потом Вика прекратила плакать. И словно у нее что-то сгорело, щелк — и что-то закончилось внутри. Слезы высохли.
Она отгородилась от всего мира, да только Лидии Максимовне казалось, что Вика убежала и от самой себя. И Лидия Максимовна пыталась достучаться до нее; ведь человеку необходимо, чтобы кто-то взял на себя часть его боли, и Лидия Максимовна подозревала, что для Вики по-настоящему этого некому было сделать.
Но — бесполезно. Все двери оставались наглухо запертыми. Лишь только холодная вежливость. И Лидия Максимовна решила на какой-то срок прекратить свои попытки — здесь помочь сможет только время. Лидии Максимовне даже казалось, что после этого дня, когда Алексея Игоревича — Алеши, или Лехи, — не стало, Вика прекратила проявлять интерес даже к собственным детям. Она просто функционировала на пределе человеческих сил, практически не совершая ошибок.
Она управляла огромной компанией. Она довела до конца все начинания своего мужа, она дала ход всем его проектам. Она была идеальным менеджером, особенно в вопросах того, что не успел сделать ее муж. Она вела дела жестко, удивляя, а порой пугая Лидию Максимовну, ставила четкие задачи и требовала от всех эффективных действий. Она говорила, что это ей необходимо для того, чтобы «Континент» развивался так же, как это было при ее муже, однако Лидия Максимовна видела, что единственное, что ей по-настоящему необходимо, — это как следует выплакаться.
Но не было внутри слез. Засуха. Боль высушила ее.
— Стерва.
Это слово, оброненное в сердцах, Лидия Максимовна все чаще слышала от огромных мужиков, выходящих из Викиного кабинета. Только Лидия Максимовна знала, что Вика не была стервой. Вовсе нет.
— Мне еще не хватало обниматься с братками, — услышала как-то Лидия Максимовна от Виноградова. Петр Виноградов и Вика беседовали вполголоса в приемной, прежде чем разойтись по своим кабинетам.
— Бывшими братками, — невозмутимо парировала Вика.
ebooksa