— Твоя рана не оставляет надежды, — говорит Сарматов. — Сожалею, но у меня нет другого выхода!
С охапками полыни в пещеру вваливаются Алан и Бурлак. Бурлак басит:
— Горькой травки у них, как и сладкой, тоже в избытке!
Молча кивнув, Сарматов снова склоняется над американцем.
— Пусть будет, как назначено судьбой, — шепчет тот. — Лишь бы только помолиться... помолиться наедине, а, майор? Это не займет много времени...
— Конечно! — говорит Сарматов и кивает Бурлаку и Алану. Те выносят носилки с американцем из пещеры и ставят в тени от камня.
Из глубины пещеры, где бойцы разделывают тушу архара, подходит к майору капитан Морозов. В одной руке у него котелок, наполненный кровью, в другой — здоровенные, перекрученные рога козла.
— Американцу попить бы кровушки — сила в ней! — говорит он, кивая на котелок. — В моей Даурии от всех хворей — рога марала. Потру, пожалуй, в порошок — глядишь, и архарьи силу имеют.
— Добрая душа ты, Егор Степанович! — говорит Сарматов.
— В нашем-то деле не должна она быть недоброй, — отвечает Морозов.
— Егор Степанович, спирту бы? Никто из мужиков не прихватил втихаря, а?
— Спирту? — вскидывается тот. — Ты что, командир?..
— Да я не себе... Американцу вместо анестезии.
— А я уж подумал!.. — облегченно вздыхает Морозов. — Пулю выковыривать будешь?..
— Да. Хотя шансов, мягко сказать, немного...
— Спирт есть, командир. Я еще в Кабуле все их сидоры перетряс — фляг семь наберется.
— Ничего себе! — восклицает Сарматов. — Тащи!
Американец сидит, привалившись здоровым плечом к камню. Когда Сарматов и Алан встают у него за спиной, он, не поворачивая головы, произносит:
— Я готов, майор!
Упираясь здоровой рукой в камень, он пытается встать на ноги, и когда с помощью Алана ему это удается, он обводит взглядом снежные хребты и шепчет: