Заманчивая мишень,

— Готов с этим согласиться.

— Я прошу только об одной милости, — вкрадчиво сказал Чиун. — Это сущий пустяк.

— И какой же?

Смит подавил стон.

— Я много лет трудился для этой страны вместе со своим учеником Римо.

— Америка высоко ценит вашу преданность.

— Преданность до сих пор оплачивалась золотом.

— Понимаю.

— Золото — вещь хорошая. Но я старик, прожил больше восьмидесяти лет. И очень хочу получить символ уважения, которого ни одному мастеру — даже Великому Вангу — не давал ни один император.

— Так скажите же, что это за символ!

— Ни один фараон, ни один халиф, ни один эмир прошлых времен не предлагали этого мастерам Синанджу.

— Я слушаю.

Чиун поднял палец и заулыбался.

— Милость, о которой я прошу, — это всеобщее здравоохранение.

— Я сейчас работаю над этой проблемой. Года через два мы, видимо, попытаемся снова протолкнуть ее через Конгресс.

Чиун покачал старческой головой.

— До ваших конгрессов мне дела нет. Я только хочу, чтобы мы с учеником имели соответствующее медицинское обслуживание за нашу опасную службу.

— Смит, позаботьтесь об этом.

— Хорошо, мистер Президент, — ответил Смит довольный тем, что мастер Синанджу не попросил ничего невыполнимого, например, столицу какого-нибудь штата в личное пользование.

На столе неожиданно зазвонил телефон, и Президент снял трубку.