— Знаю. Впрочем, как и у многих других. Эта идея с телевидением начинает изживать себя.
— Не говори ничего, просто послушай.
— Ты не сообщила мне ничего нового. Все это я отлично понимаю и сам. Что мне действительно нужно, это... О-о-о!.. Боже, еще, еще!
Когда губы Виктории Хоур наконец освободились и она смогла продолжить прерванный разговор, Элдон Слаггард слушал свою любовницу со все возрастающим восхищением.
— Все неудачи происходят от того, что ты обращаешься к той же аудитории, что и другие. Короче говоря, на один небольшой прудик развелось слишком много рыбаков.
— Но ведь именно эти люди — вдовы, старушки, одинокие старые девы — и присылают больше всего пожертвований. Большинство из них существует на социальные пособия, поэтому для них не осталось ничего, кроме отчаяния. И тут появляюсь я, говоря «Поделитесь со мной лишь маленькой толикой этих денег, а уж Господь позаботится, чтобы вознаградить вас сторицей!» — и они этому верят! Что-то вроде «Банковского счета на небесах».
— Скорее, игра на человеческих слабостях.
— Тем не менее это срабатывает.
— Ты хочешь сказать, срабатывало.
— Наверное, вначале мы немного перестарались, и золотая жила иссякла.
— Ход мысли верный, но почему бы тебе в таком случае не переключиться на другую, не менее доверчивую категорию людей?
— Другую?
Виктория Хоур кивнула.
— Разве есть на свете люди, более доверчивые, чем семидесятипятилетние старухи, у которых не осталось в жизни ничего, кроме телевизора и разговоров с лечащим врачом? — усомнился преподобный Слаггард.
— Старушек нельзя отправить на войну.
— Разумеется. Кому же придет в голову ввязываться в такое...
— Подросткам.
— Что?
— Особенно мальчишкам — в этом возрасте девицы созревают быстрее.
— У этих сопляков частенько не хватает даже на карманные расходы! А если и хватает, они тратят все свои наличные деньги на подружек, машины и наркотики. Нынешняя молодежь прогнила насквозь.