– Подожди. Еще есть время.
Он метнулся к эхолоту и глянул на отметки.
Рыбы остервенело жрали. Экран кипел зеленоватыми пятнами. Смешались треска и мойва, но не было сомнений, кто здесь хищник, а кто жертва.
Трал медленно сметал в хвостовой мешок и треску, и мойву. Как и должно было быть.
Роберто поискал глазами Патриарха. Сначала он его не заметил, отчего возросла надежда, что рыба уже в сети.
Вдруг он возник в поле зрения. Эту отметку нельзя было не узнать. Странно, но рыба-гигант плыла через кипящую массу рыб, направляясь к какой-то отдаленной цели. Она, что ли, не голодна?
Гигант проплыл по прямой через весь косяк и исчез за пределами экрана.
Роберто посмотрел в ту сторону, куда направилась эта рыба. Там была плавбаза. Странно. Треска никогда не плывет по прямой, разве что преследует добычу.
Тяжело вздохнув, он осознал, что упустил возможность, которая бывает раз в жизни.
– Отдать сеть! – заорал он, чувствуя, что слова застряли в горле.
Оба сына бросились к стопорам лебедки и дернули их со злостью и с силой. Барабаны завертелись, тросы хлестнули и скрылись за кормой.
Последняя бухта троса исчезла в холодной негостеприимной Атлантике, и Роберто Резендеса охватила глубокая печаль. Вот так закончился последний замет «Санто Фадо». Недостойно.
Все последующие события разворачивались с ужасающей быстротой.
С плавбазы спустили два серых баркаса. Они направились к «Санто Фадо». Еще можно было попытаться удрать, но Роберто решил, что это было бы неразумно. Не было доказательств, что он что-нибудь нарушил. Подозрения – конечно, но доказательств – никаких. Трал уже на дне.
Когда баркасы подошли поближе, Роберто и его сыновья с удивлением уставились на сидевших в них людей. Их лица были неестественно белыми. И еще на этих лицах были странные вертикальные голубые линии, образовывавшие симметричный узор вокруг носа.
Роберто припомнил, что рыбаков из Новой Шотландии называли «синеносыми», потому что краска с перчаток переходила на носы, которые часто приходилось вытирать на холоде. Но рыбаки на баркасах Новой Шотландии не красили лица белой краской и не называли свои суда французскими именами.
Лишь когда баркасы подошли к их судну с обоих бортов, стало ясно, откуда эта белизна.
Это был самый натуральный грим. И голубые полоски, образовывавшие завитки, – тоже. Сперва Роберто подумал, что этот орнамент означает рыбу. Это было естественно – рыба была смыслом всей то жизни. Но этот орнамент не был рыбой. Слишком разукрашено. Иногда таким орнаментом покрывают чехлы оружия. У этого орнамента Роберто не знал ни названия, ни значения. Только что-то знакомое в нем было.
– Зачем они так себя разрисовали? – удивленно прошептал Карлос.
– Для защиты от холода, – ответил Роберто, думая, что это может быть правдой. Какая может быть другая причина?
ebooksa