— Ну, давай свое последнее условие, и закончим на этом.
— Может быть, ты встанешь на коленочки?
Они вышли из «девятки», и Мария стала расстегивать брючный ремень старого детектива…
В тот же вечер Двинский наведался к Лайме, самой известной и дорогой из всех московских проституток.
На его звонок последовало классическое:
— Кто там?
— Лайма, я к тебе по делу. Сама понимаешь по какому.
— Я работаю только через своего агента. Напрямую клиентов не принимаю.
— Лайма, я знаю, ты берешь по двести в час. Я добавляю ещё сто. И мы разойдемся, агент твой ничего не узнает.
Проститутка призадумалась. Сейчас она была свободна, а триста баксов есть триста баксов.
— Хрен с тобой, заходи. — Лайма довольно презрительно оглядела его. — Подожди. Мне надо принять ванну.
Как только Двинский вошел в квартиру, он стал буквально обнюхивать её. Конечно, пахло всеми женскими аксессуарами, но детектив явственно почувствовал и терпкий запах мужских сигарет.
Лайма скрылась за дверью ванной, и детектив медленно пошел по квартире, пытаясь обнаружить, откуда доносится запах крепкого табака.
Вот отсюда, из последней, четвертой комнаты!
Он спустил пистолет с предохранителя и, держа его в кармане, смело открыл дверь этой комнаты. Там сидел молодой человек, чертовски напоминавший собственное изображение на фотографии, и смотрел телевизор. Он тут же сунул руку под подушку — там,конечно, ствол, догадался детектив, — но больше никаких действий не предпринимал.
— Извините, ради бога, я, кажется, не туда попал, — и Двинский тут же захлопнул дверь.
Детектив дождался появления Лаймы из ванной. Потрясающей красоты женщина, подумал он, и даже на время забыл, что хотел сказать.
— Ну, а ты разве в ванную не пойдешь? — удивленно посмотрела на него Лайма.
— Ты извини меня, дорогая. Как-то быстро у меня все остыло. Годы уже не те. — Он полез за бумажником. — Вот тебе сто баксов за беспокойство, а я уж лучше пойду.
Лайма, она же Света Терехова, презрительно фыркнула, но деньги взяла.