— Только не на отшибе, — Малофеев ходил из угла в угол просторной кухни. — Где-нибудь в людном месте.
Хоть в метро.
Через двадцать минут он уже начал теребить Рублева:
— Давай, звони.
— Может не будем суетиться, подождем еще.
— Ты прав, Иваныч. Герой последней войны великой Империи.
Работа в Думе развила в Малофееве природную склонность к хлестким фразам и эффектным оборотам речи. Даже сейчас, в отсутствие аудитории, в момент напряженного ожидания, он не мог себе отказать в этом удовольствии.
В назначенное время тот же дежурно любезный голос предложил организовать встречу в четыре часа дня на сто пятом километре Киевского шоссе.
Малофеев отрицательно покачал головой.
— Почему так далеко? Зачем нам прятаться от людей? — спросил Комбат.
— Там кафешка возле дороги. И трасса ведь оживленная.
Малофеев поднял палец, показывая, что хочет все взвесить. Потом махнул рукой:
— Подписываемся. Не больше троих людей с оружием на каждого.
Со стороны Левашова уточнили:
— По двое хватит.
Депутат и на это дал согласие.
— Пусть он считает, что я на все готов ради мира.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
СТО ПЯТЫЙ КИЛОМЕТР
Пока Комбат вел переговоры по телефону, Вельяминов и его помощник подъехали к набережной, к тому самому месту, где в ряду чугунных секций ограждения зиял проем. Больше ничто не указывало на лихорадочное напряжение недавней гонки: визг тормозов, крутые виражи, панику среди посторонних водителей.