— В этой паскудной жизни нужно быть сильным — заметил он. — Другого выбора она не оставляет.
— Мысль, конечно, верная. Вроде того, что «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным».
Не обижайся.
— Обижаются женщины и дети, — Комбат достал с верхней полки свою «Астру» и прикурил от горящей щепки.
— Может, я опять скажу что-то само собой разумеющееся… В каждом из нас заложена сила. Только сумей ее высвободить. Тогда ты сможешь ломать кулаком стену, терпеть самую страшную боль, различать запахи лучше охотничьей собаки.
— Сила или слабость заложены от рождения. Это не крепкие мускулы, а дух бойца. Его не воспитаешь ни в ребенке, ни во взрослом, не вырастишь в себе по заказу.
Комбат смотрел в упор на этого человека, напоминающего растение, сломанное ветром. Хотел передать ему часть своей силы, своей ненависти. Хотел увидеть это потухшее лицо со стиснутыми зубами.
— Ты знаешь — в каждом стаде есть паршивая овца. У меня был солдат в Афгане — не знаю, какими судьбами он попал в десантные войска. Не робкого десятка: прыгал с парашютом без вопросов, шустро лазил по горам. Но убивать не мог. Однажды смотрю — глазам своим не поверил: нас ждут моджахеды, а он стреляет поверх голов. Я сдержался, ничего не сказал. Потом вызвал его к себе, посидели часа два. У пацана до сих пор было в жизни все хорошо. Прошу его: вспомни что-нибудь плохое, а ему нечего вспоминать. Скоро мы взяли их базу — они там побросали много добра: боеприпасы, «стингеры», наших пленных с выпущенными кишками.
Я послал его грузить трупы в вертолет. Вернулся бледный, задумчивый. Потом стал лучшим снайпером во всем батальоне: стрелял исключительно одиночными, ни одной пули не хотел тратить зря.
— Есть вещи, которые превышают отпущенную человеку меру, — глухо произнес Виктор.
— Держи, — Комбат вложил ему в пальцы своего «Макарова». — А теперь представь, что перед тобой..
— Я сам сделал это с глазами, — опередил его человек в темных очках.
Несколько секунд потребовалось Рублеву, чтобы переварить эту новость. Вот, оказывается, каким может быть ответ на зло. Уходом в темноту.
— Ты не дал мне досказать. Представь тех, кто расправился с твоей семьей.
Лицо Виктора исказилось, он сжал рукоять до белизны костяшек.
Наконец, он справился с собой:
— Кто тебе сказал?
— Люди, которые залезли в твою квартиру. Насколько я понял, дело до сих пор висит в воздухе. Преступники еще ходят по земле.
— Обо мне разговора не было?
— Тебя заочно похоронили. Иначе, как квартира могла оказаться занятой? Думаю, вселение обставили по всем правилам.
ebooksa