Скоро выяснилось, что скоротечный конфликт не остался незамеченным в офисе. Ближе к концу рабочего дня к Рублеву обратился сумрачный парень со стриженым затылком:
— Разговор есть. Отвлекись.
«На ловца и зверь бежит», — подумал Рублев, входя следом за парнем в сумрачный коридор на первом этаже соседнего дома.
.Возле одной из дверей парень остановился, весь подобрался и постучал. Потом просунул голову в щель — трудно было ожидать от него таких кошачье-осторожных движений.
— Давай, — раздался сиплый простуженный голос.
Парень распахнул дверь пошире, пропуская Рублева внутрь. Комбат очутился в стандартном кабинете с черной офисной мебелью, обоями без рисунка, факсом и канцелярскими папками в шкафу. Хозяин кабинета, лысоватый мужчина с фиолетовым родимым пятном на шее и брезгливо опущенными уголками рта, жестом пригласил гостя сесть.
— Звать как?
— Рублев Борис Иванович, — четко, но с чувством собственного достоинства отрапортовал Комбат.
— Где научился быстро споры улаживать?
— В десантных войсках.
— Ясно, — хозяин кабинета крутанул шеей как будто жесткий тугой воротник сорочки натирал нежную кожу родимого пятна. — Афган, Чечня?
— Нет, после Боснии я завязал. Хватит, навоевался.
— Как же ты, Иваныч, дошел до жизни такой — ящики таскать?
— Не берет никто в начальники.
Человек с родимым пятном усмехнулся:
— Зачем же сразу в начальники? Вот работу поинтересней можно было бы организовать. Не могу видеть, как прозябают заслуженные люди.
Комбат молчал, глядя собеседнику в глаза, — ожидал продолжения.
Тот еще раз крутанул шеей:
— Пока ничего обещать не могу. Завтра с утра ребята тобой займутся. Небольшой экзамен на чин. В магазин больше не выходи — не позорь свою седую голову.
Сединой припорошило виски еще в бытность Рублева командиром батальона. С каждым погибшим из своих парней он прощался как с сыном, с кровью отрывал от себя.