Против лома нет приема

22
18
20
22
24
26
28
30

— Все, — сказал он, укладывая пачки обратно в коробку. — Мое дело доставить. Возьми ключ от каюты!

— Хорошо, — кивнул Вася и громко щелкнул пальцами.

Откуда-то из-за спины Юрки появился плотный, невысокого роста мужик в брезентовой куртке с капюшоном.

— Кинза! Отвезешь его обратно, понял? Отвечаешь за нормальную доставку к машине. Потом, когда мы полную циркуляцию по водохранилищу пройдем, вернешься. Ну, будь здоров, турист!

— Прошу за мной, — вежливо пригласил Кинза Тарана и направился почему-то за стойку бара. Юрка, уже уложивший коробку с долларами в пакет с маркой «Bond street», последовал за ним.

Оказалось, что стенка бара посередине раздвигается, а прямо за ней находится небольшая дверца, выводящая прямо на корму катера, поперек которой возлежала крашенная в серый цвет «казанка», к корме которой был прикручен струбцинами мотор «Вихрь». В данный момент он был поднят почти горизонтально, винтом вверх.

Потом Кинза малость повозился, развязывая веревки, которыми лодка была принайтована по случаю волнения и качки, а затем сказал Тарану:

— Помоги спихнуть!

Таран вообще-то хотел спросить, не унесет ли лодку, но вовремя увидел, что она была не только закреплена веревками, но и пристегнута к какой-то скобе прочной железной цепью и амбарным замком.

Кинза с Юркой плавно поднажали, лодка довольно мягко плюхнулась днищем о воду, цепь забрякала и натянулась, а лодка поплыла на привязи точно в кормовой струе бывшего «трамвайчика», заметно сбавившего ход.

После этого Кинза подтянул нос «казанки» почти вплотную к корме «Светоча» и велел Тарану:

— Перелезай в лодку!

Сказать, что Юрку при этой пересадке бил легкий мандраж, — значит сильно преуменьшить степень его нервного напряжения. Таран ведь прекрасно понимал, что где-то там, под темной, почти черной водой, ворочает лопастями гребной винт, который, пусть и на малых оборотах, запросто порубает его в мелкий шашлык. Может, он и преувеличивал опасность — вероятность угодить под винт гораздо больше при падении с носа, чем с кормы! Но тем не менее, когда под Юркиными коленями оказался покатый и шаткий нос «казанки», страху он натерпелся немало. Пакет с коробкой, где лежали доллары, он при этом держал в зубах и со стороны, наверно, выглядел очень комично. Однако, когда он наконец влез в лодку и уселся на ближнюю к носу скамейку, его бил настоящий нервный колотун.

А вот Кинзе это, видать, было не впервой. Хотя он сперва отстегнул цепь и перебирался на лодку, уже фактически отвязанную от катера. Р-раз! — и вместе с увесистой цепью и замком заскочил на нос. Два! — и очутился рядом с Тараном. А потом перебрался на корму, опустил «Вихрь» винтом в воду, дернул за тросик фыр-р! И лодка, подскакивая на гребнях довольно высоких волн и гулко шлепая днищем о воду, понеслась к берегу.

За десять минут этого недолго путешествия Таран понял, что моряком он точно никогда не будет. Пару раз «казанку» так подбрасывало, что ему казалось, будто она кормой на попа встает. И брызги так плескали из-под бортов, что думалось — захлестнет на хрен! Но ничего, доехали, не опрокинулись.

Кинза причалил не к пристани, а несколько в стороне, на песчаном пляже, и участливо спросил:

— Не шибко промок?

— Н-нет! — произнес Юрка, которого, конечно, здорово измочило.

— Хлебнуть не хочешь? — Кинза вытащил солдатскую фляжку, отвинтил пробку. Таран был бы совсем не против, но опять вспомнил про то, каким пойлом Полину напоили, и вежливо отказался:

— Нет, я за рулем! В машине отогреюсь…