— Гарантия в том, что вы мне абсолютно не нужны, — заявил Сорокин. — Если не согласны, можете начинать бомбардировку. После этого вам не поможет даже система Лопесовских убежищ. Вы умрете в гнилых подземельях как крыса.
— Нет-нет! — возопил Морено, видимо, хорошо знавший, во что превратились подземные бункеры за последние четырнадцать лет демократического правления.
— Я готов рискнуть собой ради спасения страны! Кроме того, сеньор Сарториус, не забывайте, что в молодости я сочувствовал социалистам…
Я аж закашлялся от этих шибко знакомых интонаций. А Сарториус железным тоном революционного фаната продолжал диктовать президенту свои условия:
— Вертолет должен сесть точно посреди посадочного круга на крыше главного здания виллы. Сначала к вертолету подойдет осмотровая группа. Если вас в вертолете не окажется, Дмитрий в него не сядет, а вертолет мы уничтожим. Далее. Вы должны оставаться в машине и никуда не выходить. После того, как в вертолет сядут Дмитрий и его сопровождающие, взлет будет разрешен. Связь с землей будет контролироваться Дмитрием.
— Мы исполним это непременно!
— И вы должны немедленно отдать приказ, отменяющий бомбардировку «Горного Шале». Прием.
— Господи, зачем теперь мне это нужно? Вертолет уже взлетает! До встречи, сеньор Сарториус!
Эухения просияла. Похоже, что такой исход переговоров был для нее самым оптимальным.
— Сеньор Умберто, Деметрио, я так рада! Господи, только бы все уладилось!
— Надо надеяться, — сухо сказал Сарториус, — что мы не стали жертвой очередного коварства.
— Вот именно, — заметила Вика, — все это очень странно. Я не верю ни одному его слову. Чтобы весь хайдийский спецназ не мог сладить с двумя пацанами? Даже после «Зомби-8» они еще не стали бессмертными…
Я промолчал. Мне тоже все казалось стопроцентной липой. Точнее, почти стопроцентной, потому что я хоть и представлял себе в общих чертах, насколько убедительно может лгать «Black Box» или даже просто дон Фелипе Морено, но все-таки мог допустить какую-то долю истины во всех этих воплях души. В общем и целом я неплохо знал боевые возможности Вани и Валета, но, конечно, не мог поверить, что пятнадцать «тигров», сидящих в укрепленном блок-посту, не смогут отразить их атаку. Но с расстояния метров в 100 при обычной плотности огня, которую могут создать пятнадцать автоматов или даже десять автоматов и пять ручных пулеметов, Ваня и Валет почти неуязвимы. Вместе с тем точность их огня вполне позволяет им поражать солдат противника через бойницы. И пулями, и гранатами из подствольников, если последние у них еще остались… А что? Влепят три-четыре ВОГа в укрытие, переранят и переглушат всех, кто там сидит, потом, проскочив стометровку секунд за десять — им это запросто, даже в ботинках и при полной навьючке! — добьют тех, кто еще дышит. У них ведь приказ — уничтожать. Но если их подпустят поближе и выпалят длинными метров с 20 — 25, эффективность огня возрастет. Если попадут в ногу, особенно в кость, то могут свалить. А тут уж долби не хочу.
Нет, нереально, чтоб хайдийские коммандос были такими уж лохами, чтоб не справиться с Ваней и Валетом. Где ж их вертолеты, БТРы, танки, наконец? Минометы и гранатометы? Против бронетехники у биороботов были только одноразовая «муха» да два выстрела к «РПГ-9». А в той роте, которую они, по утверждению Морено, расколотили, должно быть пятнадцать «М-113» или «М-114», если штаты техники в хайдийской армии не поменялись. Ну, даже если и поменялись, то уж меньше десяти БТРов в роте быть не может.
И тем не менее принять все стенания Морено за абсолютную лажу я почему-то не мог. Каким-то подсознанием я чуял, что если по радио я говорил действительно с ним, а не с каким-либо искусственным образованием,
смоделированным «черным ящиком», то паника у хайдийского президента быласлишком естественная, чтобы быть наигранной. Морено издревле славился изворотливостью и трусостью, а потому, наверно, не стал бы так рисковать, если б действительно не пришел в отчаяние.
— Пять минут прошло, — сказала Зинка, — вроде бы нас не бомбят.
— Не сглазь! — проворчала Вика.
Сорокин повернулся к баррикаде, за которой все еще находились Агафон и Налим.
— Агафон! Гребешка и Лузу — ко мне. С вещами! Агафон скрылся за дверь, и через полминуты оттуда выскочили Гребешок и Луза. Конечно, «с вещами», то есть с оружием.
ebooksa