Шестерки Сатаны

Прямо на нас, плечом к плечу, топали Валет и Ваня. Но какие!

Если головы и, главное, лица, еще можно было узнать, то все, что находилось ниже подбородка, изменилось до неузнаваемости. Ни камуфляжек, ни белья на них не было, но сказать, что они разгуливали голышом, было бы неправильно. Во всяком случае, с человеческой точки зрения, они казались аквалангистами, затянутыми в иссиня-черные блестящие гидрокостюмы… Но я-то знал, что это не так. Потому что память о лунной сибирской ночи, когда два существа, имевшие точно такую же кожу, прошли мимо меня в нескольких шагах, я ни в каком потоке времени не потеряю, пока не потеряю памяти вообще…

Да, в такой «шкуре» ходили «длинные-черные», с трехпалыми перепончатыми ступнями, похожими на ласты. И Ваня с Валетом не надели ее на себя, а вросли в нее. Они прибавили в росте и хотя еще не стали трехметровыми, но уже явно перевалили за два. И ступни у них еще не совсем стали ластами. Они были еще похожи на человеческие, только спереди на месте пальцев появилось нечто похожее на зачаток перепонки. Ну и головы, конечно, были еще вполне человеческими, хотя лица уже приобрели какую-то неестественность, значительно большую, чем та, что появилась у Вани и Валета после инъекций «Z-8» и «331-го». Но все-таки это еще были лица, а не маски, и, уж конечно, не выпуклые и гладкие, как крутое яйцо, лики «длинных-черных».

Страх, знакомый, безотчетный и парализующий, волной катился впереди них. Точно! Не один я почуял. Луза и Гребешок аж в лице переменились. Они побледнели, видно было даже через загар и копоть. Сейчас они могли со страху натворить бед, это я как-то сразу догадался. У них было два варианта решения в головах, я это сам прочитал, прямо как Сарториус или Чудо-юдо. Либо стрелять в Ваню и Валета, либо бежать. Бежать можно было через окна, благо их в кабинете было два и оба они находились всего в полутора метрах над землей. Решеток на них не наблюдалось, а стекла были выбиты по ходу перестрелки.

— Бегите! — крикнул я, и Луза с Гребешком, словно их кнутом подстегнули, вспрыгнули на подоконники, вышибли все, что преграждало им путь, выскочили во двор и, очутившись на воле, сломя голову куда-то побежали… По идее, то же самое должен был сделать и я. Но не сделал, и вовсе не потому, что не пожелал оставить на заклание хайдийского президента, валявшегося без чувств. Я не сделал этого потому, что вдруг почувствовал: если я сейчас побегу, то уже никто не сможет остановить Ваню и Валета. Точнее, тех «длинных-черных», в которых они превратятся.

Я вспомнил, как пули из «ПК» пролетали насквозь через черных великанов там, в ином потоке времени, на мостике через ручей, обтекающий сопку «Котловина». То есть в обычном смысле, с помощью оружия, мне вряд ли удастся их остановить. Потому что пуль с крестообразными пропилами у меня нет, и я не успею их сделать раньше, чем за несколько минут, тогда как Ваня и Валет подойдут ко мне вплотную уже через несколько секунд.

И единственное, что сумел сделать, это перекреститься. Так, как учил внука Анатолия дед Леонтий Кислов на случай встречи с «длинными-черными»:

«От них не бегай! Побегишь — либо сам со страху помрешь, либо на смерть наскочишь. Крестом Святым спасайся, нечистая его не любит. Но не всякий крест свят. Главно дело, после лба прикладывай щепоть к пупу, а не на грудь. Плечи если попутаешь — не беда, а вот если руку шибко высоко приложишь, то еще на себя страху нагонишь. И руку может паралик разобрать. Когда так будет, тут же левой крестись по-правильному, до пупа. Иначе помрешь или дураком останешься. А от правильного креста черные спиной поворачиваются и у тебя страху убывает. Трижды покрестишься — уйдут и страх унесут».

Нет, я не ошибся, наложил крест правильно. И троекратно, точно, как Кислов говорил, прикладывал руку после лба гораздо ниже пупа. Но ни Ваня, ни Валет никуда не исчезли. Только остановились и повернулись спинами, через левое плечо, будто услышали команду: «Стой! Кругом!» Именно «кругом!», а не «кругом! Марш!», после которой должны были продолжить движение в обратном направлении. Нет, они остались стоять спиной ко мне, и, в принципе, наверно, я мог бы выстрелить им в стриженые затылки. Правда, в руках оба суперсолдата держали затрофеенные где-то «AR-185», но вряд ли они успели бы повернуться, если б я действовал достаточно быстро. И потом — я же вспомнил, что, по идее, они должны были мне подчиняться. Мне, и только мне. Это, однако, нуждалось в проверке.

— Ваня, Валет! Напра-во! — скомандовал я.

Ноль внимания, кило презрения. Начхать им на мои команды.

— Шагом — марш!

Хрен вам, гражданин начальник, в отрицаловке мы.

Еще один сеанс троекратного перекрещивания провел — по фигу мороз. Как стояли, так и стоят. В паре метров от меня. И страх вновь стал обволакивать меня ледяной пеленой.

Да, что-то, видно, в инструкциях деда Кислова устарело или было неприменимо в условиях тропического Хайди. В сибирском климате небось даже черти себя ведут приличнее. А здесь — полный беспредел.

Точно помню, что к моменту нашего прихода в этот злосчастный кабинет за окнами было еще светло, во всяком случае, даже с учетом тропиков, сумерки не могли бы перейти в ночь за такое короткое время. Когда Луза и Гребешок выпрыгивали в окна, то есть всего минуты две назад, никакой темени не было. Да и вообще мы ж не в джунглях, а в центре города находимся. Тут в двух шагах огромный небоскреб «Кока-колы», куча центральных улиц с кабаками, на которых всяческая реклама горит. Я ведь помню, как три года назад, после успешных переговоров с тогдашним начальником доном Хосе Соррильей, мы с Чудом-юдом, Таней и иными присными возвращались на «Кадиллаках» в дом Эухении Дорадо — все светилось, ночь не ощущалась.

Конечно, можно представить себе, что в связи с вторжением Вани и Валета, а также всякими иными событиями, как-то: пропажа президента или повальное бегство населения, в Сан-Исидро объявили комендантский час и полную светомаскировку. Но ведь совсем рядом, на втором этаже, разгорался пожар. Ему приказ — по фигу. А потушить его так быстро не могли. Зарево было бы видно, а если б его кто-то и начал тушить, то понагнал бы во двор пожарных машин с фарами и мигалками.

Ничего такого не просматривалось, и за окнами была непрогляднейшая темень. Такая, какой даже в космосе не бывает, поскольку там звезды есть. И мне вспомнилась та темнотища, которая некогда привиделась Майку Атвуду, Тине Уильяме и супругам Роджерс перед появлением «длинных-черных» пришельцев… Точно! Все было именно так! Страх, тьма, холод… Особенно, конечно, удивил холод. У меня непроизвольно возникло ощущение, что я опять переместился в зимнюю тайгу, на заимку Лисовых или в ту заметенную снегом избушку, откуда в голом виде по тридцатиградусному морозцу убежала неведомо куда Лусия Рохас.

3-й БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ ДЛЯ ДМИТРИЯ БАРИНОВА (БСК-3)

Некоторое время я еще ощущал, что нахожусь в кабинете ныне покойного сеньора Хоакина Фьерро, где валяются трупы и упавший в обморок президент Хайди. Однако несколько минут спустя тьма словно бы втекла в это помещение из окон и затопила его почти полностью. То есть, кроме мертвенно-зеленоватого свечения, окаймлявшего по контуру тела Вани и Валета, по-прежнему стоявших спиной ко мне, никаких источников света не имелось. Но так продолжалось недолго.