— Отдай! — попросил я, ощущая, что скорее я разорву свой самый ценный орган, но не вытащу его из плена.
— Ишь ты, чего захотел! — самодовольно заявила Соледад. — Это судорога, теперь ты навечно составишь со мной единое целое. Ты раб моей дырки, понятно? Тебе не освободиться иначе, как путем ампутации.
— Судороги бывают только со страху, — сказал я, — например, когда кто-то внезапно застает нас за этим делом. Ты это нарочно сделала. Да и когда случаются такие судороги, все исправляется каким-то расслабляющим уколом.
— Хорошо, — ухмыльнулась Соледад, — пусть так. Но я тебя все равно не отпущу.
— А если я захочу пи-пи?
— Тогда я позову своих парней, и они отрежут тебе эту штуку, — в этот момент мне припомнились страшные россказни Марселы, и я с большой внутренней тревогой, но внешне очень беззаботно произнес:
— Я и забыл, что твой любимый деликатес — это пенис, зажаренный на угольях с луком, перцем и под острейшим томатным соусом.
— Кто тебе это сказал? — спросила она очень серьезно, и тут я ощутил уже самый настоящий страх.
— Об этом говорит весь Хайди, — пробормотал я.
— Самое смешное, что это правда, — сказала она и отпустила меня на волю. Я поспешно лег рядом с ней.
— Ты действительно… — пробормотал я, не решаясь договорить.
— Да, — сказала Соледад, обвивая рукой мою шею, — я грешу каннибализмом, это правда. Я хочу попробовать все мыслимое и немыслимое. А мои люди, ужасаясь, одновременно видят во мне сверхчеловека. К тому же я удовлетворяю естественную женскую страсть — приготовить блюдо, которое никто не готовил. И еще — мне хотелось превзойти в жестокости самого Хорхе дель Браво. Его называют «людоедом», но он не съел ни куска человеческого мяса, а я съела фунтов двести. Ты просто не представляешь, какое наслаждение побеседовать с человеком, очаровать его, а потом убить, разделать и съесть!
— Со мной будет то же самое? — поинтересовался я на всякий случай.
— Не знаю! — лукаво улыбнулась Соледад. — Я еще не решила. Женское мясо вкуснее, мягче, особенно филейные части, прямо тают во рту. Немного напоминают молодого поросенка. Ты пробовал кочинильяс? Вот если приготовить с теми же приправами попку от Марселы или Синди, ты пальчики оближешь!
— А от Мэри не подойдет? — спросил я.
— Она жестковата. Когда мы баловались с ней в душе, я все время испытывала чувство, что это мужчина. Мышцы — их у нее много. Из нее получился бы неплохой фарш, из которого можно было бы сделать котлеты или колбаски. А кровяные колбаски из человечины — это просто объедение! Только надо уметь приготовить!
Странно, но меня не тошнило. Соледад рассуждала о людоедстве так, будто это было самое обычное дело, и у меня, как это ни ужасно, даже появилось подсознательное желание… попробовать.
— Когда приготавливаешь пенис, — продолжила свою кулинарно-каннибальскую лекцию Соледад, — очень важно, чтобы он был наполнен кровью и надо не дать ей стечь, когда отрезаешь его у живого человека. А резать надо обязательно у живого! Перед тем как его отрезать, надо возбудить его, затем перевязать натуго у самого корня, после чего просунуть сквозь мочеиспускательный канал спицу так, чтобы конец спицы просовывался чуть выше места перевязки. Резать надо много выше перевязки, а потом сразу же стянуть узел. С помощью спицы можно промыть и прочистить канал…
Вот эти подробности мне не понравились. Уж очень явственно я представил себе, как Соледад будет приготовлять свое фирменное блюдо из моего материала.
— А отчего ты такая кровожадная? — спросил я, проводя кончиками пальцев по остриям сосков ее грудей.
ebooksa