— Ты уверен в этом? — Сарториус сдвинул брови.
— Конечно, нет, — произнес я, — мне таких тонкостей не доверяют. У меня уже было несколько случаев, когда я не знал точно, что происходило на самом
деле, а что мне Чудо-юдо моделировал. Например, с Белогорским. Помнитетакого?
— Генерала помню.
— Нет, я имею в виду его сына. Вадима Николаевича. До сих пор не знаю, застрелил я его из зонта-револьвера, как утверждает Чудо-юдо, или он умер от воздействия перстней Аль-Мохадов. Или летом 1994 года, когда вы нас с Таней похищали с «ан-12»… Было это или нет?
— Я и сам точно не знаю… — пробормотал Сорокин. Он потерял уверенность в себе. Можно прекрасно разбираться в нейролингвистике, в биофизических возможностях ГВЭП, в психотропных препаратах и прочей фигне, но при этом оставаться самым обычным человеком. А товарищ «главный камуфляжник» настолько привык сбивать других с толку имитационными картинками, что, должно быть, как и я, стал временами терять ощущение грани между натуральной и искусственной реальностями. Короче говоря, сам себя запутал. Но и все эти выводы я сделал не тогда, а намного позже, отчего Сарториус не смог докопаться до моих рассуждений и изучить их. Да еще и в собственном его стане начались волнения.
— Ну вы, блин, даете! — явно подражая актеру Булдакову из «Особенностей национальной охоты», обалдело сказал Фрол. — На фига ж мы, Серега, столько народу перебили? Выходит, Баринов нас надул? А завтра, того гляди, нагрянут цетэмошники. Я лично с ними встречаться не хочу. Даже больше, чем со своей бывшей командой из области.
— Погоди паниковать! — резко оборвал его Сергей Николаевич.
— А я не паникую, — огрызнулся Фрол. — Я у тебя почти год кантуюсь, но понимать тебя еще не научился. Ты так много в себе держишь и так много о других хочешь знать, что крыша может поехать… Все твои чудилки на тебя же и перекинутся.
— Правильно, — сказал Сарториус. — Пора передохнуть. Буди ребят, пусть тихо поднимаются. Уходим отсюда!
— Может, до света подождем? — огорошено произнес Фрол. Он, хоть и повлиял на решение, столь скоропалительно принятое Сергеем Николаевичем, не был готов к такому резкому повороту событий.
— Нет, — безапелляционно заявил Сарториус. — Именно сейчас. Лучше выступить затемно, но до места дойти засветло.
Фрол пошел играть подъем. Конечно, пробудились все. И прежде всего Лисов.
— Николаич, — спросил он, — далеко ли навострился?
— Загостился, — ответил Сорокин. — Прогуляемся, пока погода. На Верхнелыженские рудники. Кто будет спрашивать, так и сообщай.
— Ох ты! Силен! Туда ж полтораста верст будет. А если реками пойдете, так и больше. Не то что засветло, а за четыре дня не доберетесь.
— Ну, нам главное до ближайшей ночевки засветло добежать.
— А не умаетесь с непривычки?
— Ничего, ребята здоровые.
— Какие ж здоровые, когда у Ахметки рука пробита!