— Это для маскировки, — ухмыльнулась Ленка. — Там все дело — в наследстве. Его папаша, мистер Рональд Табберт, когда оставлял сыночку Джеку свои трудовые капиталы, в завещании оговорил, что если Джек не женится и не заведет пятерых детей, то наследства не получит. Поскольку дедушка Рональд был в какой-то мере человек отсталый, то постеснялся оговорить в завещании самое главное — то есть то, что Джеку пора прекращать свои содомские грехи. А Джек, посоветовавшись с адвокатом, поступил просто. Сдал свою семенную жидкость на заморозку, женился на даме, которая обожала только секс с дамами, но была не против иметь детей, а потом ее, извиняюсь, как корову, ежегодно осеменяли. Во всяком случае, мне так Люк рассказывал.
— А это еще кто? — грозно спросил я. Ничуточки Хрюшку я не заревновал, кстати. Два года при таком темпераменте и в таком бойком возрасте впустую провести?! Тем более что мужа скорее всего акулы съели… Но бабам очень нравится, когда их ревнуют. Надо же сделать человеку приятное — вот я и решил Отелло сыграть.
— Люк — это такой негр, который днем был телохранителем, а по ночам хозяину небольшой чик-чик делал.
— И тебе тоже?
— Куда там! Там пролетариату туго живется. Все соки из него буржуазия жмет. На все сто процентов эксплуатирует.
— А хозяйка? — зловеще спросил я.
— Она во мне мужское начало нашла! — гордо объявила Хрюшка. — Представляешь? Конечно, если б ты мне свою толкушку в аренду сдал, что-нибудь и вышло бы… Но ты ж ее с собой забрал. Облом получился. Поэтому, скажу по секрету, меня и выгнали.
— А я-то думал, что тебя хозяйка к хозяину приревновала… — сказал я тоном человека, обманутого в лучших чувствах.
— Куда там! — вздохнула Хрюшка. — Это ж буржуи, у них все не как у людей.
— Понятно. А принц Куракин, конечно, скотоложцем оказался?
— Нет, он почти нормальный, но импотент.
— Ему же не больше пятидесяти. Рановато, однако.
— Что делать, жизнь такая. В свое время товарищ князь ядерными проблемами занимался. Вместе с дядюшкой Джека Табберта, кстати. Тот, говорят, был вполне приличным ученым. Но погиб во цвете сил при аварии на какой-то сверхсекретной установке. Правда, Куракин тогда с ним уже не работал. Он еще раньше облучился, бросил физику и занялся бизнесом по фруктовой линии.
— Что ж он так, — хмыкнул я, — на витаминах сидел и не восстановился?
— Кое-что восстановил. Он был лысый, как коленка, а теперь вот немножко оброс. Но все остальное — ноль.
— А откуда же княжны взялись, эти самые Анастасия и Елизавета?
— Так он пятнадцать лет назад еще вполне нормальным был. Когда их делал. Они близняшки, как мы с Зинулькой.
— А жена?
— Есть. Очень хорошо себя чувствует. Гуляет, конечно, но скромно, без скандалов, незаметно так. Во всяком случае, для детей.
— Так что ты, — сочувственно вздохнул я, — прожила два года исключительно в посте и молитвах о спасении моей грешной души.