— Любопытно, даже очень! — покачав головой, сказал Али, пододвигая к Ворону, сидящему рядом с ним на диване в подсобном помещении похоронного агентства «Ангел», дымящуюся пиалу с зеленым чаем. — С точки зрения силы шантажа — ход очень эффективный... — Он положил на край пепельницы сигарету и вопросительно взглянул на молча созерцающего экран видеоплеера Северова.
— Ты прав, полковник. — Ворон нажал на пульте кнопку остановки диска. Взял в руки пиалу, отхлебнул глоток ароматного, вяжущего язык напитка. Одобрительно кивнул. — Обычная видеозапись не столь впечатляет. Совсем другое дело — самый настоящий фильм! Стоит пустить его в свободную продажу, вставив настоящие имена актрис в сопроводительные титры, и сексуальные похождения дочери известного всей стране олигарха станут темой номер один и газет, и телевидения... Пойди потом отмойся от дерьма...
— С другой стороны, не слишком ли сложная комбинация? — немного помолчав, счел нужным уточнить бывший особист Афганской народной армии. — Зачем шантажировать девчонку, подбрасывать таблетки и заставлять травить собственного отца? Огромный риск... В девяти случаях из десяти нормальная дочь не станет этого делать ни под какими угрозами.
— Тоже верно, — нахмурился Северов, снова прикладываясь к расписной пиале. — Гораздо проще нанять киллера, чтобы он одним точным выстрелом раз и навсегда ликвидировал Сосновского, если тот действительно кому-то мешает. Значит, такой расклад их не устраивает и Михаил Борисович нужен этим архаровцам обязательно живым... Почему?
— Хрен его знает. Таблетки — это уже явный перебор, фильма хватает выше крыши, чтобы заставить олигарха под угрозой его растиражирования отказаться от поездки на Кипр. Конечно, в том случае, если именно этот контракт является причиной шантажа, а не что-то другое, — в свою очередь недоуменно пожал плечами Али. — Вряд ли Сосновский захочет, чтобы его единственное чадо опозорили на всю страну.
— Короче, куда ни плюнь — одни загадки, — подытожил разговор Северов.
Комбат Бульдог
Комбат, невысокий дородный мужик с лицом бульдога и по прозвищу Бульдог, сидел за столом и вместе со склонившимся рядом незнакомым войсковым офицером, майором, водя карандашом по раскинутой на столе карте, изучал тонкости топографии юго-восточной части горной Чечни.
Тут же стояла ополовиненная бутылка водки, два стакана, вскрытая банка тушенки и горбушка хлеба.
При появлении Ивана, вошедшего в нагретую печкой-буржуйкой палатку в сопровождении бойца охраны, подполковник Волгин поднял одутловатое лицо, пару секунд разглядывал разведчика-контрактника, а потом сделал понятный без слов жест рукой, после которого охранник козырнул и исчез из палатки.
— Подойди, — буркнул комбат, и Северов приблизился к столу, непроизвольно кинув взгляд на початую тушенку и хлеб.
При виде еды под ребрами сержанта неприятно засосало, да так, что к горлу подкатила тошнота. В последний раз они перекусили захваченным с собой на задание облегченным пайком — ржаными галетами и салом — еще вчера днем, в скалистой расщелине. За час до внезапного, в светлое время суток, нападения на охраняющих базу бородачей и захвата пленного.
— Как сходили? — неторопливо закурив папиросу, коротко спросил подполковник.
— Задание выполнено, — ответил Иван, чувствуя, как в груди сжимается мерзкий комок, а рот наполняется слюной. — Пленный доставлен...
— Выворачивай карманы, — приказал комбат, махнув рукой. — Содержимое — на стол!
Северов положил автомат на стоящий рядом складной стул и послушно извлек из камуфляжного обмундирования то немногое, что было у него при себе, — зажигалку, спецназовский нож-кусачки и портсигар. Перед уходом на задание все личные вещи разведгруппа сдавала на хранение в материальную часть...
Подполковник сразу же сгреб широченной мозолистой лапой портсигар, открыл его, но, видимо, не найдя того, что ожидал, бросил на стол.
Потом он вперил в лицо Ивана тяжелый взгляд:
— Ты какого хера пидора поганого изуродовал? Полпальца ему на левой клешне оттяпал?
— Помял я его слегка при попытке к бегству, — пожал плечами сержант. — Но ничего у араба не отрезал.