Господи! Что же ты натворил, дурачок!
В отсутствие мужа она часто подходила к серванту, за стеклом которого стояла фотография Виктора, снятого в военной форме. И сейчас Женя, предчувствуя беду, смотрела в его лицо.
21
Эйдинов вынул из сейфа бумажный пакет с пистолетом Заплетина, взял со стола ключи и, поманив за собой Марковцева, прошел в комнату для допросов.
– С этой минуты для тебя начинается основная работа. – Полковник вынул из пакета оружие и некоторое время не сводил с него глаз. Затем пододвинул пистолет к Сергею. – Тебя проконтролировать?
Эйдинов обращался к Марковцеву, но смотрел на пакет, и с таким выражением лица, словно его вот-вот должно было вырвать.
– Я тебя спрашиваю, – повысил он голос. Полковник не сомневался в Марке как в профессионале и прекрасно помнил место из обвинительного заключения: «Находясь от потерпевшего на расстоянии восемнадцати метров (платформа ж/д ст. „Царицыно“), Марковцев С.М. произвел четыре выстрела из пистолета системы „вальтер“...» И все пули попали в голову и грудь жертве. Спрашивается, почему он не подошел к жертве вплотную (а платформа станции «Царицыно», как известно, открытая), как это принято в определенных кругах? С восемнадцати метров из винтовки не каждый военный попадет в цель, а этот... Уверен, очень уверен в себе. Профессиональная планка у Марковцева установлена на должной высоте.
Откровенный и прямой вопрос о контроле Эйдинов позаимствовал у генерала Прохоренко.
– Было бы неплохо проконтролировать Марка на этом первом задании, – сказал тот. – В дальнейшем нерационально и глупо приставлять к нему человека.
Беседа с приехавшим из Управления Прохоренко произошла сразу же, как только Эйдинов закончил допрос старшего лейтенанта Заплетина.
Прослушав длительную беседу, записанную на пленку, генерал выкурил сигарету и в течение десяти минут молча анализировал ситуацию. Как всегда, выводы его были лаконичными и грамотно выстроенными.
– У нас мало времени, – генерал испытующе глянул на Эйдинова. – Будем исходить из того, что майоры Казначеев и Тавров лишь пешки в этой игре. Стало быть, над ними стоят полковники и генералы из разведывательного управления или Генштаба, преследующие определенные, пока не совсем понятные цели. Держать у себя Заплетина нам нет смысла. Он не то чтобы все рассказал, просто нам большего не требуется. А вот его наверняка уже хватились – не пришел на место встречи. Рано или поздно наши вечные «друзья» из ГРУ выйдут на нас. – Прохоренко хмыкнул и после нескольких секунд молчания продолжил: – К тому же он все равно не жилец, не сегодня так завтра его уберут. Я еще удивляюсь, что этого не произошло до сих пор. Информация о нашем участии в деле уйти не должна. Иначе на нас начнут давить либо сверху, либо снизу – выберут оперативника из твоей группы и шлепнут его. Может, мы и пожалеем о ликвидации Заплетина, но выиграем время.
Вспомнив эти слова, Эйдинов хмуро оглядел агента. Разговор не складывался, Марковцев по привычке дерзил и, похоже, нервничал, о чем полковник, не мешкая, осведомился.
– Нет. – В утвердительной форме короткий ответ агента не прозвучал. Он скорее вопрошал: «Я нервничаю?»
– Советую тебе не утруждать мозги догадками. Ты спускаешь курок, большего от тебя я не требую.
– Утруждать?! – изумился Сергей. – Вы еще раз взгляните на меня, Владимир Николаевич. По-вашему, именно так выглядят полные болваны?
– Ствол назад не тащи, – закруглился полковник. – И не забудь стереть с него отпечатки пальцев.
– Владимир Николаевич, – вставая, словно у него невыносимо болела спина, Сергей сморщился, – вы со своей женой на эту тему поговорите. И потом: не разговаривайте со мной как с наемным убийцей, я ваш агент по особо щекотливым поручениям. Так мне нравится больше.
– Мне отрекомендовали тебя как дерзкого человека. А ты просто хам.