— Да.
«Отвечает все так же коротко. Как на фонограмме допроса видеозаписи дополнительного осмотра места происшествия с участием обвиняемого Ильина Николая Сергеевича», — вспомнилось длинное официальное название следственного действия, в просторечье — «следственного эксперимента».
Поправляет кобуру, в которой устроился мощный пистолет «варяг» под патрон «смитт и вессон». Словами Ильина — «железо» с довольно емкостным магазином на 15 патронов.
Вообще уиновцы были вооружены неплохо. При возможном побеге кого-то из подопечных такое оружие оставляло беглецам мало шансов. Теперь вот один из заключенных был вооружен так же. Условно, поскольку ни в стволе, ни в магазине пистолета, которым вооружился Ильин, патронов не было. Уравнял шансы, подумал полковник Артемов, сравнивая себя с полковником же Кольтом, уравнявшим всех людей.
Кстати или нет вспомнил статистику по состоянию на февраль: более 30 тысяч военнослужащих-срочников ВС РФ не допущены командованием к несению боевого дежурства и караульной службы с оружием в руках в силу разных причин, в том числе из-за низких морально-боевых качеств. Так называемые группы риска, склонные к различным правонарушениям, военнослужащие по призыву, имевшие до призыва в армию приводы в милицию («порядка десяти процентов от общего числа военнослужащих срочной службы», — вспомнил Артемов), судимости, употреблявшие наркотики и токсические вещества, злоупотреблявшие алкоголем, бывшие беспризорники, бывшие члены преступных группировок («таких четыре процента от того же общего числа») и прочие «неликвиды», что в общей сложности составляло порядка сорока процентов[18]. Один Николай Ильин чего стоил: мобильная единица риска, олицетворение Российской армии... незаконно допущенный к несению боевого дежурства, официально закончил полковник.
Вступление в вопросительных тонах не вязалось с продолжением — за ним сразу же последовала резкая перемена интонаций.
«Ну что, Коля, ты готов?»
— Не вздумай выкинуть какую-нибудь шутку, — предупредил полковник. — На тебя будут смотреть два «Калашниковых» и один Артемов. — Михаил Васильевич оторвал взгляд от новоявленного лейтенанта и непроизвольно посмотрел в окно.
Вот уже две минуты конвойный, вооруженный ломом, долбит желтую наледь, которая огромным сталактитом свисала едва ли не до шпал. Конвойного звали Александр Винниченко. Родом из Нижнего Новгорода. И он неплохо, совсем неплохо, отметил полковник Артемов, справлялся с заданием. «Наполовину ясновидящий», Ильин, в любой момент готовый подстраховать бойца, оказался прав: к конвойному, который сопровождал свою неблагодарную работу негромким матом, подходил солдат. Винниченко с видом усталого и недовольного ассенизатора раздраженно прикрикнул:
— Куда прешь, баран? Охраняемый объект. Милитари обжект. Хочешь кусочек мочи на память отколоть?
— Я хотел закурить попросить...
Артемов с замиранием сердца наблюдал и за этой сценой тоже. Полковник ГРУ был режиссером, сценаристом выступал спецназовец Ильин, главную роль исполнял гуиновец. Плохо сыграет — аплодисментов не услышит никто из съемочной группы.
Также за этим актом наблюдали конвойные Осипян и Ханжиев. Они взяли солдата на мушку, скрываясь в глубине тамбура и маскируясь открытой дверцей топки центрального отопления. С другой стороны стрелков маскировало окно с замерзшими, непроницаемыми стеклами. Осипян занял позицию стрельбы с колена, а возвышающийся над ним раскосый Ханжиев — из положения стоя. Остальные четверо конвойных, не считая лейтенанта Родкевича, рассредоточились по обе стороны прохода.
В солдате, который все ближе подходил к конвойному Винниченко, полковник без труда узнал боевика, убившего милиционера.
«Узнал?» — глазами спросил полковник.
«Узнал», — кивнул Ильин.
Сейчас Саня Винниченко, что ни говори, спасал всех, кто находился в вагоне: и конвойных, и осужденных. Девяносто «пудов», что вероятных свидетелей устранения лейтенанта Пушкарева уберет группа прикрытия террористов, захвативших центральное здание вокзала: в этом полковник Артемов не сомневался.
— Стой! Я же сказал: не подходить! Закурить хочешь — я сам подойду. — Александр прислонил лом к подножке тамбура, неторопливо снял рукавицы — их тоже аккуратно положил на подножку. Расстегнул пуговицу на бушлате, вынул из внутреннего кармана, на котором была пришита бирка: «Винниченко А.Н., в/ч 1572», пачку «Явы», тряхнул ее, выбивая сигарету. Прежде чем пойти навстречу «стрелку», обстоятельный конвойный поймал напряженные взгляды товарищей с автоматами на изготовку. «Все нормально», — ответили его серые выразительные глаза. И в них не было ни капли страха.
— Спички-то есть? Может, тебе губы и легкие предложить? О-о, — протянул Винниченко, разглядывая петлицы на шинели служивого. — Стройбат.
— Числимся в стройбате, — ответил солдат.
ebooksa