Оперативное вторжение

И ответ оператора сотовой связи походил на последнее сообщение от Артемова: «Телефон абонента отключен или находится вне досягаемости сети».

Таких обезличенных ответов Светлана Николаевна выслушала с десяток.

«Может, генерал что-то темнит? — спросила она себя. — Вдруг Михаил Васильевич находится среди заложников, а звонки шефа управления лишь отмазки, чтобы слух не прошел по управлению?»

«Выйти не могу — нахожусь в зоне особого внимания».

Похоже, это и есть ответ. И подтверждение: шеф все поймет. И как бы доказательство: абонент находится вне досягаемости...

Резонно, сказал бы сам Артемов.

Комиссарова старалась не думать о том, что делают террористы с военными. Сумел ли шеф вовремя избавиться от корочек? Поймала себя на мысли, что уже думает в самом беспросветном ключе. Не могла представить иную ситуацию, когда невозможно выйти на связь. Разрядилась батарейка? Чушь. Мобильник у Артемова хороший, до семи суток в фоновом режиме, до пяти часов в рабочем. А какой экран — просто загляденье. Большой, текстовые сообщения в несколько строк.

Мобильный.

Телефон.

Вот чего Светлана Николаевна не делала, так это не пробовала связаться с шефом именно с сотового телефона. Она живо достала из сумочки свою «Моторолу»; ей даже не пришлось прокручивать список, поскольку номер Артемова был занесен в память под первым номером.

Секретарша нажала на клавишу с изображением зеленоватой телефонной трубки. Она пользовалась услугами «Билайна», шеф предпочитал «МТС», соединение происходило не сразу, вначале томительные попискивания, потом непонятный щелчок, и только после этого звучали сигналы вызова абонента.

Переливчатые попискивания. Нескончаемые. Сейчас последует щелчок. Вот он, какой-то надрывный и хриплый, похожий на кашель простуженного на нет человека.

И только сейчас Светлана Николаевна поняла... что дозвонилась. Предыдущие попытки почти сразу прерывались надоедливым голосом оператора. Слава богу! Обругала себя: нет чтобы сразу позвонить по сотовому! И начальник хорош — а ведь работает в оперативном управлении. Вот она, капитан-связист, просидевшая на своем месте больше двадцати лет, проявила настоящую оперативность: установила-таки связь.

Она откашлялась, чтобы ее голос не прозвучал хрипло, а значит — взволнованно. Он должен быть будничным: «Здравствуйте, шеф. Я случайно стерла упущенный вызов. Подумала, что это вы звонили». Нет, так не пойдет, нужно попроще: «Звонили, шеф?» Этак сухо: «Звонили?..»

37

Новоград

То, что происходило сейчас с Ильиным, было похоже на сон, когда события неизбежно, но верно приводят к пробуждению — резкому, как хлопок двери. Хлопнула ли дверь, раздался ли звонок, но путь проделан по ту сторону реальности. Все происходит с молниеносной быстротой, хотя во сне время еле-еле течет, переваливается, как раскаленная лава через жерло вулкана, и медленно застывает.

Как во сне, Николай видел себя со стороны: он проверяет, не находя объяснений такой беспричинной суете, не включен ли телефон полковника. То происходит на выходе из вертикальной шахты. Переносится в складское помещение, где, затаившись за картонными коробками с товаром, опять смотрит на трубку, надежно прицепленную к ремню. Именно в таком положении фактически была исключена вероятность того, что случайно нажмутся всего лишь две кнопки: "Вас приветствует фирма «Сименс». «Включить?» «Ок».

Каких только «труб» не было у Николая Ильина — от самых дорогих и самых надежных до дешевых и простых. Потому с мобильником Артемова он виделся себе семидесятилетним дедом, получившим на юбилей странноватый подарок, который «загрузил» его на нет: не разрядился ли? не на краю ли стола лежит? не отключен ли звонок? не заблокированы ли клавиши? не потерялась ли бумажка с «пином»? не закончились ли на счету деньги? Вот головная боль!

Увидел себя с включенной трубкой: «Товарищ генерал-полковник! С вами говорит матрос Ильин — спецназ ВМФ...»