Артемов не знал многих деталей, в частности того, что Марк едва не пролетел «над гнездом кукушки», угодив в расположение отдельного мотострелкового батальона. И вряд ли узнает об этом.
— Спрут внес поправку в наш контракт, — добавил полковник. — Я ушел из ГРУ как свободный агент.
— Тонко, — подметил Сергей. — Добро пожаловать в наш клуб.
— Слышал про Боровича?
— Нет, а что?
— Вчера вечером сообщили о его смерти…
«За что они его так?» — задался вопросом человек, имеющий непримечательную внешность. Чуть удлиненное лисье лицо с впалыми щеками, рыжеватые волосы, редкие брови и тусклые глаза. Его серый облик гармонировал с мышиного цвета утепленной курткой.
Полуобнаженная девица, накачанная коньяком и кокаином, полулежала на сиденье серебристого «Мерседеса». Оставалось подготовить мужчину: посадить его рядом, раздеть, одежду бросить на заднее сиденье иномарки.
Александр Борович, сидящий на металлическом стуле, с трудом поднял тяжелую голову, неимоверным усилием поднес к лицу руку. Холодные пальцы начальника управления коснулись горящего огнем лба. Он облизнул пересохшие губы и вдруг резко подался вперед.
Его в очередной раз вырвало. По подбородку стекала липкая смесь желчи и коньяка. Воспаленные глаза с потрескавшимися сосудами мало что различали в полумраке кирпичного сооружения. Лампа, висевшая в центре железобетонного потолка, тускло освещала пространство гаража.
В отличие от убийцы, он знал, «за что его так». Но. поделать уже ничего не мог. Он не жалел ни себя, ни проститутку, которую убийцы сняли, может быть, на Ленинградском шоссе, хотя днем там можно найти лишь гастербайтеров. У него не осталось сил бороться; что-то похожее на борьбу случилось еще до того, как ему дали вдохнуть наркотик и влили бутылку грузинского коньяка.
Рыжеватый наклонился над жертвой.
— Дай ему еще выпить. Он опять облевался.
Второй, на ходу откручивая пробку, бросил взгляде салон машины. Проститутка — молоденькая девушка лет семнадцати — застонала. Он запрокинул генералу голову и, не встречая сопротивления, вставил горлышко бутылки в рот, прижимая ею язык своей жертвы.
— Пей, пей, брат, тебе же легче будет.
Вдвоем с напарником они подняли безвольное тело генерала и подтащили его к машине.
— Ботинки снимем?
— Не надо, пускай сидит в обуви. Пиджак снимай, рубашку и брюки просто расстегни. На-ка его куртку, брось назад. — Он поежился:
— Здесь действительно холодно. Включай двигатель.
Перегнувшись через тело Боровича, обладатель лисьей внешности поставил машину на ручной тормоз и повернул ключ зажигания.