Убить генерала

Большая восьмерка

22 июля, четверг

Близнец сидел в «Жигулях» шестой модели. Они остановились на углу Черноморского бульвара и Азовской улицы, неподалеку от станции метро «Каховская», четверть часа назад. Сейчас часы показывали половину двенадцатого. Вообще все улицы в этом районе столицы носили «морские» названия: Ялтинская, Артековская, Керченская, Херсонская, Перекопская. Севастопольская, разумеется.

Полуденное солнце светило прямо в лобовое стекло «жигуленка», и Виктор надел фирменные солнцезащитные очки — подарок Марии.

Человек за рулем «шестерки» ни о чем не спрашивал. Он был одним из осведомителей полковника Терехина именно в этом районе. Лет сорока, небритый, сосредоточенный.

Со стороны «Каховской» показался «БМВ-семерка». Водитель «Жигулей» поспешил тронуться с места. Развернувшись, он подъехал к автомойке, расположенной на углу Азовской и Балаклавского проспекта.

— Видел «БМВ»? — спросил он.

— Да.

— Это они. Иди. Не опаздывай — больше десяти минут они ждать не будут.

Крапивин вышел из машины и пошел по Азовской. Возле автозаправочной станции, где дорога делала плавный поворот, он остановился и прикурил. Когда поравнялся с иномаркой, контрольное время подошло к концу. Он постучал в стекло задней дверцы, глядя поверх машины. Дверца открылась, и на Близнеца уставился белобрысый парень лет двадцати пяти по кличке Сивый.

— Садись, — кивнул он и подвинулся, давая Крапивину место. — Оружие есть? — спросил он, когда снайпер сел, отгородившись от попутчика дорожной сумкой, и машина, набрав скорость, повторила маршрут «шахи». Виктор бросил взгляд в окно: «Жигулей» терехинского агента на автомойке уже не было.

Он расстегнул «молнию» на сумке и кивком показал, что оружие там.

Сивый присвистнул, держа в руках «глок-18», в магазине которого осталось всего шесть патронов.

— Откуда? — спросил парень, забрав оружие и продолжив копаться в сумке.

— Подарок, — коротко ответил Виктор.

Он был в майке с короткими рукавами, джинсах, все в обтяжку, так что он избежал процедуры обыска.

Штаб-квартира «южан» располагалась в живописном месте на Садовой слободе, неподалеку от музея-заповедника «Коломенское»; от Москвы-реки ее отделяли всего пара кварталов.

В большой комнате, куда его проводили, было семь человек. Он — восьмой. «Большая восьмерка».

— Назовись, — стандартно предложил человек лет сорока с короткой седоватой бородкой, одетый более чем просто: светлая рубашка с коротким рукавом, серые брюки. В его руках мелькала пилка, которой он проворно водил по ухоженным ногтям. Рисовка.

Он сидел в кресле напротив широкого окна, занавешенного плотными шторами. Это живо напомнило Крапивину комнату в доме-развалюхе, где он познакомился с Хворостенко. И его тут не хватало как в прямое так и в переносном смысле. Не хватало человека в инвалидном кресле...