— Не мне вам рассказывать об этом. Что значит жизнь одного человека, когда речь идет о тысячах?.. Насколько правильно я понял, генерал Дронов принимал активное участие в фальсификации этих планирующих документов? Он тоже пировал в то время, когда в Грозном шли новогодние бои? И после наворотил немало, — не дав ответить, продолжил Свердлин. — Вы — военный прокурор. Вы вместе с членами военного трибунала летели в январе 1995 года затем, чтобы верхушка военного руководства все-таки предстала перед судом.
— На такой успех никто не рассчитывал.
— Но когда вы знакомились с фиктивными приказами, у вас было желание...
— У меня было такое желание, — перебил прокурор, — но у меня не было с собой пистолета. Объясните, при чем тут Дронов?
— У меня появился шанс, который впору называть историческим, и я не могу упустить его. Для меня Дронов — самая удобная кандидатура. По многим причинам, — добавил генерал. — От вас я требую ответить — да или нет. Чтобы гарантировать вам безопасность в случае утвердительного ответа.
«Главное, вовремя сказано», — заметил прокурор. Он колебался ровно секунду. Собственно, выбора у него не было. Нет — означало положить голову на плаху.
— Да.
— Хорошо. Теперь я объясню, почему остановил свой выбор на вас. В середине января 1995 года вы уже имели контакт с одним офицером Службы и до сей поры не расстались с желанием завершить это дело.
— Откуда вы об этом знаете?
— Ворона на хвосте принесла. Так что вы для меня человек не совсем с улицы. Я предлагаю классическую схему: создание мифической структуры, которая выступит с обвинениями, основанными на ваших документах, и возьмет ответственность за убийство Дронова на себя. Потом она таким же мистическим образом исчезнет. Предлагаю рабочее название «Второй кабинет».
— Исчезнет, сказали вы?
— Да. Но ее место займу я.
— Для чего?
— Для того чтобы согласиться с мотивами обвинений, выдвинутых «Вторым кабинетом», и продолжу разыгрывать тему. Помимо имеющихся бумаг всплывут другие документы, которые я уже начал собирать. Среди них планы правительства на ближайшую перспективу. Вы же знаете, что в Белом доме работает отдел Службы, в который вы и передали документы.
— Не боитесь за себя?
— После открытого выступления спецслужбы начнут с меня пыль сдувать, лишь бы со мной ничего не случилось. Со мной начнут договариваться даже те, на кого я работаю.
Хворостенко думал похоже. На его взгляд, убийство Дронова — это как артподготовка. Без нее идти в атаку бесполезно — постреляют. Убийство — это дальнейшие серьезные намерения заказчиков, их нешуточные претензии, сильный шаг, сделанный с «дочерней» структуры. Действительно классика. Действительно кости, без которых немыслимо даже гадание. Собственно, это то, над чем прокурор размышлял чуть раньше: при живых и здоровых генералах, занимающих высокие кресла, их разоблачение невозможно. Рассекречивание материалов происходит лишь в двух случаях: по срокам и смерти конкретного лица или группы лиц, и чаще по совокупности. Что в равной степени относилось и к намерениям опубликовать секретные материалы.
— Мне кажется, я где-то...
— Только кажется, — оборвал генерал. —
— Я хочу уточнить вопрос о приоритете.
ebooksa