— Недоволен тем, как круто вы обошлись с Тритонычем. «Старик» не заслужил такого отношения к себе. Вы просто его не знаете, может быть, слышали, не больше того. Вот уж к кому неприменима флотская шутка: «Молодой моряк все знает, но ничего не умеет, а старый все умеет, но ничего не знает». Знания и умения Тритоныча живут с ним в полной гармонии.
— Тритоныч? — Виталий Николаевич знал, о ком идет речь, тем не менее не упустил шанса поддеть самого начальника разведотдела: — Еще одно слово из кроссворда? — насмешливо спросил он.
— Ага. И вам его не решить.
— Мне это ни к чему. У меня уже есть японский телевизор.
Бобров вышел проводить гостей. Они сели в служебную машину, выделенную им в штабе, и водитель, подъехав к шлагбауму, притормозил. Часовой, вооруженный автоматом Калашникова и одетый в бронежилет, сверился со списком, проверил документы у пассажиров и, козырнув, разрешил выезд с базы. Водитель вывел «Волгу» на охраняемую дорогу, ведущую к причалам, и вскоре машина скрылась за массивным, с матовой крышей ангаром, увенчанным портовым краном.
Позади и чуть сбоку от Боброва кто-то встал. Тритоныч, был уверен каперанг. Но, обернувшись, увидел капитана Моравеца. Синий комбинезон Чеха был расстегнут до пояса и снят с плеч; пилотку спецназовец держал в руках, подставляя коротко стриженную голову под лучи солнца, стоявшего над гаванью. Он из-за плеча разведчика тоже провожал глазами «Волгу».
— Где-то я их раньше видел, — задумчиво произнес Бобров, «закидывая удочку»; то, как гримасничали при встрече Козырин и Моравец, его сразу насторожило. — Или я ошибаюсь... А ты?
Яков хмыкнул:
— Ошибаюсь ли я?.. Нет, я бы запомнил. У меня хорошая память на лица.
— Что думаешь об этом?
— Стараюсь не думать, — ответил Яков. — Пока рано забивать себе голову.
Позади них раздался громкий всплеск, будто с дебаркадера отдали якорь. Каперанг обернулся, а Моравец даже головой не повел. Это нырнул в холодную воду боец «Гранита» лейтенант Сергей Перминов. Он жил на дебаркадере, работа, быт и отдых слились для него воедино. От остального мира его отделяла сходня, переброшенная с дебаркадера на рыжеватый от ржавчины пирс. Каждое утро одно и то же, недовольно морщился Яков: водные процедуры, начинающиеся с дурацкого прыжка, крепкий чай и уж потом завтрак. Обычно лейтенант готовил себе на камбузе яичницу или вскрывал банку тушенки. Раз в неделю звучала громкая команда подвыпившего офицера, возвращающегося из города: «Сходню на пирс!»
— Он не утонул? — Бобров, хорошо знавший Сергея, все же обеспокоенно смотрел на воду: круги давно разошлись, а лейтенант... как в воду канул.
Яков усмехнулся:
— Раньше, чем через три минуты, его не жди. А если с бодуна — то все четыре задержится. Витас, блин! Человек-амфибия. — И домыслил: «Без воздуха — минуты, а без денег — всю жизнь».
Голова Сергея появилась над водой метрах в пятидесяти от дебаркадера. «Еще бы немного, — покачал головой Бобров, — и он вышел бы на внешний рейд». Повернувшись на спину, диверсант поплыл обратно.
Сергей Перминов никогда не видел Виталия Козырина, но в свое время удосужился познакомиться с его людьми.
«Вот болван! — беззлобно выругался Яков и сплюнул через борт. — И зачем я позвонил ему в тот день?..»
Глава 5
Кошка, которая гуляет сама по себе