Михаил Артемов прослушал несколько тактов и даже одобрительно покивал: «Приятная музыка».
— Сколько тебе заплатили? — спросил он в лоб.
Прежде чем ответить, Беглов сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой.
— Восемьсот баксов, — сказал он, пыхнув дымом.
— Почему не тысячу?
— Может, кто-то зажал пару сотен, откуда я знаю? Спросите у них.
— А кроме денег, что тебе обещали?
Жоржу обещали работу, о которой он не мечтал, может быть, но которая давала ему возможность забыть плотный график центра спецподготовки. От рядового морпеха до старшего лейтенанта, от старшего инструктора военно-морской базы до... возможно, кладовщика дивизиона кораблей на воздушной подушке. Конечно, это не конец пути, равнодушно размышлял Бенгальский, но что-то похожее на карьерную дряхлость. А в деле с комплектованием экипажа Климова и ведения его по курсу спецподготовки походило на тактический прием: атака — отход; угроза — отход. Согласно этой тактике дальше следовало что-то похожее — например, мощный промах.
Он не мог забыть колючего взгляда старшего сержанта Климова, его приказного голоса:
— Я не знаю, как и с кем ты будешь договариваться, но Бережной мне подходит. Так или иначе, но он оттягивает на себя внимание, обращенное на весь мой экипаж. Со стороны кажется, что все мы на одно лицо. Не вздумай отчислить его. И помни, что сегодня он сделал для меня. Ты понял?
Понял...
Знать бы, какую цель преследуют люди, заплатившие за эту непыльную, в общем-то, работенку неплохие деньги. Два варианта — и оба крайних: либо ничего существенного, либо что-то серьезное.
Так или иначе Бенгальский знал лишь шестерок, но все они были козырными — не черной масти, а ярко-красной. 92-й год, начало срочной службы, на плечах черные погоны, на рукаве — грозный шеврон. Но все это — «маскарад», который кончался или начинался, не разберешь, на гарнизонной гауптвахте. И вообще в гарнизоне, которым заправляли краснопогонники — дешевая элита, сплошь ингуши и чеченцы. «Губа» в гарнизоне — натуральный плен, камеры — настоящие зинданы: «Не разговаривать, клопов не давить». Утро начиналось не с завтрака и даже не с зарядки, а со строевой подготовки:
— Подъем ноги — пятьдесят сантиметров. Шагом... марш!
Два часа по периметру, сто двадцать минут по въевшимся, как на трассе, черным следам сапог.
Когда Беглов гонял в центре курсантов, его неодолимо тянуло выплеснуть из души обиды прошлого: «Вам ломали стулья о голову? Просто так? А нохчи в начищенных сапогах вам не били по яйцам?»
Вот Клим, хоть и русский, стопроцентно походил на тех «черножопых» краснопогонников.
— Зачем мне отвечать, если вы и так все знаете, — сказал Беглов полковнику.
— Когда ты в последний раз общался со своими работодателями?
— Сегодня. Обещали работу в Каспийске. На складе.