Вадим Ещеркин, бросив на приятеля взгляд, быстро вышел. Через минуту вернулся.
— Никого, — сказал он, покачав головой. — Там есть еще одна дверь. К ней ведут свежие следы и какие-то к-круг-лые дырки на снегу. — Ещеркин сильно заикался, непроизвольно дергая горлом. — Он с п-палкой? Не молчи, придурок!
— Да, — прохрипел кочегар, рухнув на пол после очередного удара.
— Его заберем с собой, — распорядился заика, кивнув на рабочего.
Качура схватил дежурного кочегара за ворот и поволок к выходу.
Не таясь, они спускались по ступеням. Миновав один пролет, у приоткрытой двери увидели того, за кем так долго охотились.
Побледнев, Толкушкин поспешно отступал — чтобы, закрыв дверь, забаррикадировать ее собственным телом. И вдруг невольно всей массой тела опустился на больную ногу. Боль прострелила до самого мозга, потушив на некоторое время сознание. Но для убийц этого было вполне достаточно. Они, швырнув в помещение полуживого кочегара, уже сами закрыли за собой дверь.
— Привет, Витюша, — поздоровался Ещеркин. — Ты, должно быть, как я, с-стал заикаться. Часто вспоминали про тебя, приятель.
Мысли Толкушкина метались от себя к Елене. Он видел перед глазами ее распростертое на полу тело.
— Где бабки? Не скажешь здесь, разговоришься в другом месте. Но там тебе будет г-гораздо хуже.
На его голову обрушился сильный удар. Инстинктивно Виктор подтянул под себя лыжную палку. С таким же успехом он мог воспользоваться, как оружием, обгоревшей спичкой.
Ещеркин, проигнорировав его боевую инициативу, читал записку, оставленную Виктором.
— Слышь, Олег, — сказал он, бросив взгляд на приятеля, — у него т-тут друг есть, какой-то Санек. Он в курсе насчет денег. — И недовольно повернулся к рабочему.
У дежурного кочегара под рукой ничего не было, он располагал единственным оружием, своим собственным голосом. И он закричал — громко и пронзительно, чувствуя себя в этом подвале, как в склепе. Все говорило за то, что отсюда он никогда не выйдет.
Качура потянул из куртки капроновый шнур и шагнул к кочегару. Ещеркин, наступив Толкушкину на ногу, потянулся, чтобы забрать лыжную палку.
Витька лежал на полу и смотрел на смерть кочегара. Лицо рабочего набухало на глазах, багровело, язык метался в открытом рту, далеко вылезая наружу. Но вот жертва Ещеркина затихла, дернув в последний раз ногами.
Уже два человека погибли из-за Толкушкина. Хорошо еще, что сейчас Саньки нет, а то бы и его...
Витька вдруг забеспокоился, он снова пропустил вопрос о деньгах, сейчас он неотрывно смотрел на дверь: ему показалось, что она приоткрывается.
Качура невольно посмотрел в ту же сторону. В его руках была лыжная палка с острым наконечником.
...Осторожно приоткрыв дверь в дренажную, мальчик начал спускаться по ступенькам. Сегодня он как следует накормит друга. В полиэтиленовом пакете колбаса, литровая банка теплых еще пельменей, в пластмассовом стаканчике из-под мороженого — селедка с луком, приправленная подсолнечным маслом, батон пшеничного хлеба; в кармане две пачки «Явы». И Витька простит его за то, что вчера Санька снова не смог прийти. Его жизнь коренным образом изменилась, друг только порадуется за него. Он говорил, что потом отблагодарит Саньку, но мальчик не примет даже устной благодарности. И не только потому, что у него теперь есть дом и появились близкие люди.
ebooksa