Оборотень

— Нет.

— А что есть? Чутье, да?

— Темная сторона луны. Маленькая ложь потерпевшего. Может, он от жены загулял. Но рейса никакого не было. Следы, согласись, можно замести. Смерть все-таки… Кто с ней добровольно встречи ищет? Так почему не проверить?

Шелехов снова порывисто встал, прошелся по кабинету.

— Все это от лукавого! — раздраженно бросил он. — Делать тебе, что ли, нечего? В частном порядке, в свободное от работы время — пожалуйста. Короче говоря, основание к возбуждению уголовного дела считаю недостаточным, а ты можешь обжаловать у Демидова.

— Да я посоветоваться хотел. Знаю, что дел у нас невпроворот, — извиняющимся тоном проговорил Акинфиев.

— Прости, Александр Григорьевич, за прямоту: ты через три месяца слиняешь на заслуженный отдых, а дело это — дохлое, и повиснет оно на ком-то другом. Не хватит ли нам «висяков»?.. Вот и соображай!

— А если…

— «Если бы да кабы, да во рту росли грибы, и был бы не рот, а огород!» — выдохнул Шелехов.

Акинфиев потоптался, всесторонне оценивая народную мудрость.

— В огороде грибы не растут, — наконец произнес он не очень уверенно.

— Что?

— Я говорю, грибы в огороде не растут. В лесу они растут, грибочки-то, — проинформировал старик и вышел из кабинета.

«Ну и не надо ничего! — думал он, машинально двигаясь по коридору. — Может, гак оно и нужно. Л то и вправду: я уйду, а им еще чего-то раскручивать. Нехорошо получается, вроде деньги занял и не вернул… А, черт с вами со всеми! Авдышеву этому не все ли теперь равно? Да и Конокрадову тоже…»

Старый следователь заперся в своем кабинете и принялся изводить запасы чернил в своей «самописке», как говорили в дни его молодости.

В этот день ему удалось оформить прекращение еще двух дел. Мотивировка была весьма туманной, но он не сомневался, что прокурор подпишет копии постановлений в предусмотренный законом суточный срок.

8

Солист ансамбля «Миг удачи» Аркадий Черепанов возвращался домой после очередного концерта в ДК строителей. Концерт прошел не очень удачно — не тот контингент, да и фонограмма во втором отделении подвела. Но банкет строители закатили отменный, и общей картины стремительного восхождения группы к вершинам шоу-бизнеса этот маленький провальчик не испортил.

Название ансамблю Аркадий придумал сам и команду подобрал классную. Еще три года тому назад никто не мог предположить, что все так удачно сложится — найдется спонсор, объявится соло-гитара из некогда легендарного коллектива, удастся перетащить длинноногую, грудастую солистку из Воронежа. И не на безрыбье ведь стали восходить — групп в Москве пруд пруди, да каких! А тут половина и грамоты нотной как следует не изучила.

Поначалу не находился свой стиль, сказывалась несыгранность, разные взгляды на музыку и жизнь мешали работать. Пришлось избавиться от некоторых поборников «высокого искусства», а вместо «лица необщего выраженья» придумать наглую рожу, весьма противную, но потому броскую и запоминающуюся. Причина долгой раскачки вскрылась сама собой. Стихи Тютчева и сонеты Шекспира, навязанные грамотеями, с этой рожей рознились; музыка, написанная профессионалами для других, не звучала; дешевая отечественная аппаратура и вовсе не сулила успеха. Потом Черепанов рискнул написать текст сам, сыграли для пробы — и зазвучало, и понеслось, покатило!