Девушка оборачивается и удивленно смотрит на меня.
— Вот уж никогда бы не подумала, что капитан милиции станет заниматься поисками велосипедов… — говорит она недоверчиво.
Пожимаю обреченно плечами:
— Так-то оно так… — изрекаю глубокомысленно. — Ясное дело, не стал бы, но бабушка этой самой школьницы уже заколебала наше отделение и успела всех достать в управлении… В общем, такой шорох навела! Обещает, старая, всем нам крупные неприятности, если не найдем этот чертов велосипед. Представьте себе, все на ушах стоят! Дел серьезных — солить можно, а тут этот велосипед, пропади он пропадом! — обреченно машу рукой.
Блондинка снова смеется:
— Так он уже и так пропал! Но вам, конечно, от этого не легче. Старушки — народ настырный, особенно когда дело касается их внуков и внучек.
Кисло усмехаюсь:
— Вот то-то и оно… Мы даже думали скинуться всем отделом да и купить похожий велосипед… — признаюсь ей.
Девушка хохочет.
— Ой, не могу! Ну и милиция! Может; вы так и машины ищете? Представляю, — купить отделом шестисотый «мерседес»! — Она вытирает выступившие от смеха на глазах слезы.
Через час мы расстаемся с ней друзьями. Она приглашает меня как-нибудь заскочить к ней в свободное от поисков велосипеда время. Пообещав, что так и сделаю, ухожу. Блондинку зовут Юля, и она дала мне свой телефон, предупредив, что по вторникам и пятницам к ней приезжает муж. То есть мне недвусмысленно пояснили, что в остальные дни я вполне могу его заменить. Через пару дней я не замедлил воспользоваться ее любезным предложением. Два вечера и две ночи мы с Юлей почти не вылезали из постели. Более пылкой женщины я еще не встречал. Юля мне рассказала, что эту квартиру для нее снимает любовник, который, впрочем, ни на что не способен. Толстому нравится просто смотреть на нее, быть рядом с ней, ну и все в том же духе. Юля получает от него месячное жалованье — пять тысяч долларов, но должна находиться в этой золотой клетке неотлучно и, разумеется, не встречаться с другими мужчинами.
Я поинтересовался на предмет возможной слежки и «клопов» в квартире. Юля сначала испугалась, но поскольку я продолжаю играть роль мента, беспрепятственно позволила мне навести шмон, уверовав, что сделаю это профессионально. «Клопов» нет, квартира чистая. Юле, по всей видимости, доверяют. За эти два чудесных дня мне удалось снять слепок с ключа от входной двери и установить в квартире маленькие баллончики с усыпляющим газом, которые срабатывают от сигнала с пульта дистанционного управления. Таким образом, почву я себе подготовил. Осталось только дождаться следующего посещения «рыхлым» Юлиной квартиры.
В понедельник, за день до операции, поехал в гости к историку. Афанасий Сергеевич весь цветет и пахнет. Я даже слегка удивился такой перемене.
— Не обращайте на меня внимания, — говорит он, шустро орудуя кофейными принадлежностями. — Послезавтра я вылетаю во Францию, а оттуда дней на пять в Штаты.
Одобрительно киваю:
— Превосходно! Желаю вам хорошенько развеяться.
— Спасибо, — историк доволен. — Мой коллега в Париже раскопал интереснейший материал, но уточнить некоторые детали мы сможем только в Америке. Нам нужно побывать в штате Огайо. В подробности он меня пока не посвящал, но если Руше не на шутку взволнован, то, думаю, он действительно наткнулся на что-то интересное… Руше — профессор, мировая величина! Его предки — выходцы из России, и он всегда безвозмездно помогает нам, когда дело касается закрытых для нас архивов в Европе. Ему небезразлична судьба России, и мы с ним уже давно хорошие друзья.
Я искренне порадовался за Афанасия Сергеевича, — историк в предвкушении работы с «интереснейшим» материалом ни о чем другом не мог говорить. Допоздна мы просидели с ним за чаем, как всегда, больше рассказывал он, а я лишь слушал. При прощании историк пообещал мне сообщить в скором времени потрясающие вещи. Мы расстались, довольные проведенным вместе вечером.
Наблюдаю издали, как «рыхлого» привозят к Юле. Выждав, когда уберется охрана, вхожу в подъезд. Достав из кармана портативный пульт, произвожу необходимые манипуляции. Снова выхожу на улицу и возвращаюсь на Лиговский к своей машине. Нужно выждать минут тридцать,, пока газ не осядет и не станет безвредным. Противогаз тут не поможет — газ легко проникает в кровь через поры незащищенных участков кожи.
Выждав положенное время, поднимаюсь на третий этаж и отпираю дверь своим ключом. Все в полном ажуре. Юля безмятежно дрыхнет в кресле, а «рыхлый», раскинув руки сопит на кровати в распахнутом пиджаке. Проверяю его пульс. Сердце в норме, и сон глубокий. Достав небольшую коробочку, приготавливаю пару ампул-шприцев. Один укол «рыхлому» в руку, и через пять минут еще один. Через десять минут принимаюсь будить толстяка. Он пребывает в состоянии, схожим с гипнотическим. Теперь он будет слушаться только меня и отвечать откровенно на любые, даже самые нескромные вопросы. Устанавливаю рядом с ним диктофон и, обойдя квартиру, еще раз проверяю ее специальным прибором на предмет возможной, скрытой от глаз аппаратуры. Нет, все чисто. Вернувшись в спальню, устраиваюсь поудобнее напротив толстяка. Тот сидит как сомнамбула, глядя в одну точку перед собой. Таким он мне и нужен.
ebooksa