— Посторонних лиц не обнаружили?
— Вы хотите узнать о молодой девушке?
— Именно!
— Жива и невредима! Правда, держали ее, скоты, на голом бетоне, простыла. Но ничего. Держится молодцом!
С отцом все просит ее соединить!
Шелехов вопросительно посмотрел на Яковлева, протягивая ему станцию. Тот протестующе замахал руками.
И тихо, чтобы дочь не услышала, сказал:
— Не сейчас! Потом! Сейчас не могу!
— Храмов! — проговорил в динамик Шелехов. — Передай девушке, что отец сейчас занят! Но ему сообщили о ее освобождении. И, знаешь, скажи ей, что это он, ее отец, сыграл решающую роль в ее освобождении. Сделай так!
— Есть!
Яковлев благодарно посмотрел на полковника, тот закурил, глядя в сторону.
В это время очнулся Марков. По-звериному озираясь по сторонам, остановил свой ненавидяще-бессильный взгляд на Яковлеве.
— Ах ты, сука, полковник! И почему я тебя с утра не пристрелил, гада? Не думал, что ты, крыса, сдашь всех! Но ничего, нам в одной камере сидеть! Глотку порву, тварь!
— Запела, птичка?
Шелехов указал на Маркова — Грузите его, ребята, и на борт. Там охранять!
— А вы, товарищ полковник?
— Я тут пока с Юрием Александровичем побеседую.
У него еще дела не закончены, да и у нас время ждет!
Двое сопровождающих Шелехова выволокли завывшего, как пес, Маркова из палатки, бросили в «УАЗ».
Отвезли на вертолетную площадку, где мешком забросили на борт «Ми-8», который только что совершил посадку по вызову полковника.