Нервы.
Чай, не молодой уже. Вредно все через себя пропускать. Один инфаркт уже был, только второго не хватает.
— Иди, поешь… — сзади бесшумно вырос Джуро.
— У меня аппетит пропадает, когда я ваши постные физиономии вижу, — проворчал Марко. — Думаете, не знаю, что вы без конца и края обсуждаете? Ах-ах, бедный Влад! Как он там? Ай-ай-ай! Что же делать? Как евреи, право слово… Те тоже все время жалуются. — Евреев дед недолюбливал. За что — никогда не рассказывал. Видимо, была какая-то история во времена его молодости, когда он работал в сапожной мастерской на хозяина по фамилии Цукер. Домашние старались иудейскую тему не затрагивать, иначе Марко свирепел, краснел и уходил к себе в кабинет. — Тете Розе не досталось кусочка фаршированной рыбки! — дед блестяще спародировал местечковый еврейский акцент.
— Тебе на сцене выступать, — заявил Джуро, — а не коров выращивать.
— В нашей семье прирожденных комиков двое, — нашелся Марко, — ты и твой папаша… Я тебе не рассказывал, как твой отец по молодости ходил свататься к одной девушке, но перед этим переел горохового супа?
— Не-ет…
— Тогда слушай…
Дед Марко был большим мастером устного народного творчества. Заодно веселая история должна была хоть немного отвлечь Джуро от мрачных мыслей.
Рокотов положил цилиндр глушителя на кирпич и выстрелил.
Один из столпившихся возле двух мертвых тел албанцев подскочил, как ужаленный осой в причинное место, и тоненько завизжал, держась обеими руками за низ живота. Получив свинец точно в мочевой пузырь, косовар от боли ничего не соображал. Умирать он будет долго и мучительно, на своем примере демонстрируя товарищам ужасы подобных ранений. Влад перенес огонь на остальных. По молодости и глупости бойцы УЧК спрыгнули в траншею, где спрятаться им было негде, и сами попали в ловушку. Рокотов расположился на господствующей точке метрах в сорока от входа в подземелье и контролировал все подступы к нему.
С такого расстояния он не боялся промахнуться.
Второй албанец схватил пулю в затылок, третий — в основание шеи, четвертый был отброшен динамическим ударом в грудь, когда пуля расплющилась о затворный механизм висящей на груди М-16. Биолог тут же скорректировал стрельбу и вогнал в живот упавшему очередь.
Последний косовар с диким криком исчез в темном проходе. Через секунду крик повторился, но уже значительно глуше — боец провалился в вертикальный тоннель, не заметив открытого люка. Лететь ему предстояло метров семь и приземлиться на торчащие из глины металлические штыри, оставшиеся от рассыпавшейся много лет назад винтовой лестницы. Так оно и произошло.
Девятнадцатилетний террорист, уже убивший на своем веку трех безоружных сербских крестьян, повис на перекрученных ржавых арматуринах, как наколотая сразу на несколько игл трепыхающаяся бабочка. Ему сильно не повезло, ни один штырь не задел жизненно важного органа, и албанец остался в сознании, испытывая страшную боль и наблюдая, как его разодранные кишки медленно сползают по ребристой поверхности чешуйчатого от старости железа. Аллах отказал в милости легкой смерти преступившему законы ислама бойцу УЧК. Как отказывал почти всегда злобным и тупым убийцам.
Владислав перевел дух.
Схватка закончилась быстро и удачно, ведь против него выступали не старые подготовленные солдаты, а молокососы, умеющие только мучить пленных и выступать в качестве охраны у наркобоссов.
Рокотов внимательнейшим образом обозрел окрестности и прислушался. С момента тарана вертолета «мерседесом» минуло сорок семь минут. В любую секунду на театре развернувшихся военных действий могла появиться полиция.
Биолог быстро спустился с крыши здания на землю и бегом направился на восток. Туда, где протекал Вардар и, если судить по карте, расстилались поля.
Спустя час он оказался в десятке километров от места последнего боя, пересек три поляны с цветущим молочаем, форсировал два ручья и прополз по кукурузному полю.
ebooksa