Котел

Он отложил в сторону остальные материалы сигнальной разведки и снял трубку телефона.

– Говорит Росс Хантингтон. Мне необходимо поговорить с президентом... Да-да, прямо сейчас.

* * *

ОВАЛЬНЫЙ КАБИНЕТ

Примерно час спустя Росс Хантингтон сидел в мягком кресле напротив внушительного рабочего стола президента. Слева и справа от него сидели генерал Рид Галлоуэй и Уолтер Куинн. Выслушав план своего близкого друга и советника, президент потребовал присутствия председателя Объединенного комитета начальников Штабов и директора ЦРУ, которых Хантингтон посвятил сначала в основные предпосылки своего плана, затем в умозаключения, которые он на основе этих предпосылок сделал. Оба чиновника понимали, что ставки в этой игре высоки, и были рады тому, что президент не пригласил на это совещание сверхосторожного, вечно колеблющегося Харриса Термана, государственного секретаря.

– Итак, джентльмены? – спросил президент, когда Хантингтон закончил. – Что вы думаете по этому поводу?

Галлоуэй завозился в кресле и поднял взгляд от своих больших, сильных рук.

– С военной точки зрения, то, что предложил Росс, вполне осуществимо. Конечно, из-за этого наш план бомбоштурмовых ударов на ближайшие дни полетит вверх тормашками, однако у нас определенно есть самолеты и вооружение, чтобы сделать эту работенку, и сделать ее на совесть... – его голос дрогнул и замер.

– Но?.. – требовательно спросил президент, уловив его сомнение.

– Откровенно говоря, сэр, меня беспокоит то, что произойдет потом, – генерал кивнул в сторону Хантингтона. – Послать гражданское лицо, особенно столь высокопоставленное, так глубоко на территорию противника, значит рисковать очень многим. Я не уверен, что игра стоит свеч.

– Формально мы не находимся с Бельгией в состоянии войны, – вставил Хантингтон и поднял руку, чтобы предотвратить возражения генерала. – О, я знаю, что Бельгия входит в ЕвроКон, но мы так и не признали Европейскую Конфедерацию в качестве законного правительства. Брюссель никогда не объявлял нам войны, так что с этой точки зрения все в порядке. Я могу отправиться куда захочу совершенно законно – были бы паспорт и виза.

Галлоуэй фыркнул.

– Конечно. Правда, мы уже знаем, что наши законы для французов ни черта не значат. Если они пронюхают о том, что ты задумал, то Главное управление внешней безопасности тут же возьмет тебя в оборот, независимо от того, есть у тебя виза или нет.

Хантингтон кивнул.

– Именно поэтому только я смогу сделать это достаточно аккуратно. Штат нашего посольства в Бельгии вряд ли справится с этой задачей, так как французская или германская контрразведка несомненно следит за любыми их перемещениями, в то время как я знаю подходящих людей, с которыми можно войти в контакт и быть уверенным, что они не станут болтать.

Галлоуэя все это не убедило, однако он только пожал плечами. Обсуждать нечто невесомое и едва уловимое – это был не его стиль. Он предпочитал иметь дело с конкретными фактами.

Президент посмотрел на директора ЦРУ.

– А ты что скажешь, Уолт? Есть какие-нибудь соображения?

– Да, сэр. Я думаю, стоит попробовать, хотя риск, безусловно, присутствует, – удивил всех своей уверенностью полнотелый директор ЦРУ. Заметив выражение лиц собеседников, он пояснил: – Мы уже довольно давно играем с немцами и французами в салочки, господин президент. Они отрезали Польшу от поставок нефти и газа, а мы организовали доставку морским путем. Они потопили наш танкер – мы организовали конвой. Они нападают – мы защищаемся. – Куинн подался вперед. – Мне кажется, что пора заставить противника поплясать под нашу дудку. То, что задумал Росс, как раз может нам помочь. Если он потерпит неудачу, то мы теряем немногое – только время и дипломатическое лицо.

Президент медленно кивнул и откинулся на спинку своего просторного кожаного кресла, раздумывая над тем, что он только что выслушал. Когда он, наконец, поднял голову, его взгляд остановился на лице старого друга.

– Ну так как, Росс? Ты уверен, что справишься?