Котел

Храдецки невольно задержал дыхание, когда на трапе в свете полуденного солнца появился Владимир Кушин – все такой же высокий, не сломленный долгим французским пленом. Новый президент Венгрии благополучно возвратился на родину.

* * *

17 ИЮЛЯ, ПРЕФЕКТУРА ФРАНЦУЗСКОЙ ПОЛИЦИИ, ПАРИЖ

Никола Десо сердито шагал взад и вперед в темноте. Вот уже несколько дней, как он был помещен в эту небольшую одиночную камеру, пока спешно сформированная Шестая республика готовилась судить его за преступления против народа Франции и против человечества.

Кроме следователей, ведущих его дело, Десо навещали лишь двое врачей. Они обнаружили у него повышенное кровяное давление и прописали ему какие-то лекарства – лекарства, которые он незамедлительно швырнул обратно в их гнусные рожи.

Вспомнив об этом, Десо довольно фыркнул. Насколько абсурдной была эта ложная забота о его здоровье! Правительство, по-видимому, очень хотело, чтобы он прожил достаточно долго, чтобы стать козлом отпущения.

Он ухмыльнулся. Наверное, Гюши избрал лучший способ оставить всех в дураках. Пуля в лоб казалась намного предпочтительнее унизительной комедии правосудия.

Десо, однако, отмел эту мысль. Он не сдастся так просто. Несколько лет, проведенных им в высших эшелонах власти и разведывательной службы, позволили ему узнать немало тайн и секретов, которые, став достоянием гласности, могли доставить немало неприятностей высшим должностным лицам государства. Если сделка не состоится, то он всегда сможет использовать открытое судебное разбирательство для того, чтобы потащить за собой многих других. Если это и не принесет ему пользы, то доставит массу удовольствия.

В дверном замке загремел ключ, и Десо повернулся ко входу в крайнем удивлении. Кто это пожаловал к нему в столь поздний час?

Дверь распахнулась, и в камере появились трое мужчин. Одного из них Десо сразу узнал – это был Филипп Жилле, начальник Оперативного отдела и глава службы тайных операций Департамента внешней безопасности. Остальные двое были, скорее всего, просто головорезами из числа мелких преступников, которых служба часто нанимала для проведения в жизнь своих противозаконных планов.

Когда Десо заметил на руках у них тонкие хирургические перчатки, его тревога превратилась в панику. Он открыл рот, чтобы закричать, но было слишком поздно.

Что-то холодное и острое вонзилось в его предплечье. В груди вспыхнула боль, в глазах потемнело, и Десо медленно провалился в забытье.

Несколько часов спустя пожилой полицейский доктор неловко поднялся с колен рядом со скорчившимся на полу телом. Вздохнув, он снял с головы стетоскоп.

– Ну что? – спросил старший прокурор. Свидетельские показания Десо могли оказать правительству неоценимую помощь в его попытках реформировать и переподчинить многочисленные разведывательные службы. С его смертью задача многократно усложнилась. С другой стороны, стало очевидно, что острые вопросы прокурора, на которые уже ответил Десо, затронули какие-то скрытые нервы совсем близко от цели.

– Мне очень жаль, монсеньор прокурор. Похоже, министр скончался вчера поздно вечером от массированного сердечного приступа. Я этого боялся... – доктор Арно, щуплый седой человечек, неспокойно передернул плечами. – Какая жалость!

– Понятно. Кое для кого этот приступ оказался весьма кстати, доктор, вам не кажется? – прокурор некоторое время пристально смотрел на врача, словно ожидая, что он скажет что-то еще. Но Арно молчал, крепко сжимая зубы. Тогда прокурор повернулся к дверям камеры и махнул кому-то рукой. В помещение вошли еще два человека, каждый из которых держал в руке собственную сумку с инструментами.

Снова повернувшись лицом к доктору Арно, на лице которого отразилось еще более сильное беспокойство, прокурор сказал:

– Надеюсь, вы понимаете, что я обязан проверить ваши выводы. Сейчас наши эксперты осмотрят тело...

Он взглянул на вошедших.

– Смотрите внимательно и ищите что-нибудь необычное: следы инъекций, царапины... короче, вы сами знаете.

Эксперты мрачно кивнули.