Да уж... Если здесь собралась элита, то что же тогда могло твориться в заведениях попроще?.. Василию даже представить было жутковато...
Но, как говорится, что выросло – то выросло... Срываться с места и носиться по городу в поисках более спокойной обстановки было сейчас просто глупо. И Скопцов, сдерживая раздражение, просто сидел и любовался Татьяной.
С одной стороны, было даже к лучшему, что рвала барабанные перепонки музыка, что ревели за спиной братки... Василий просто не знал, о чем можно разговаривать с Татьяной. Да, неглупый, образованный мужик, многое в этой жизни повидавший!.. Да, женщин было в достатке, не обижался!.. Но то, что он испытывал к Су-миной... Это было что-то другое, незнакомое доселе. Не просто тяга здорового самца к красивой самке.
Наверное, было у этого чувства какое-то название. Даже не какое-то, а вполне определенное, существующее уже много лет. Только Скопцов даже самому себе боялся произнести это слово.
Татьяна не спеша, аккуратно цепляя вилочкой маленькие кусочки предложенных блюд, ела. Время от времени с любопытством поглядывала по сторонам – так же, как и ее спутник. Она уже давно никуда не выбиралась... Иногда, со смешинкой в глазах, бросала короткие взгляды на Скопцова...
Неожиданно лицо ее закостенело, заострилось. В глазах плеснулся страх... Она напряженно смотрела куда-то за спину Василия. Скопцов развернулся, отслеживая взгляд своей спутницы – что же могло ее так напугать?
По проходу между столиками вальяжно, расслабленно, поводя широкими плечами, шел давешний тип... Тот самый, которого Василий вывалял в луже...
Сейчас он не красовался спортивным костюмом. Довольно приличная брючная пара, под расстегнутым пиджаком – светлая шелковая рубашка. Разумеется, никакого галстука – ворот рубахи и еще две пуговицы пониже расстегнуты, среди черных кучерявых волосков отблескивала желтым толстая цепь. Все, как положено, короче... "Чтобы братва поняла..."
Василий отвернулся. Но уши закрыть не мог, поэтому прекрасно слышал, каким восторгом встретили появление соратника братки. Свой пришел... "На-армаль-ный" такой пацан...
Настроение было окончательно испорчено. И не только у Скопцова – Татьяна положила вилку на стол, отодвинула тарелку. Глаза ее потемнели, в них больше не было тепла. "Прибить его, что ли?.." – подумал Василий. Ему было совершенно наплевать, сколько их там, за спиной, – восемь или десять. За Татьяну... Да он их зубами загрызет!
Вроде бы услышав его мысли, Сумина протянула руку через стол и накрыла ладонь Скопцова своей теплой и мягкой ладошкой. А когда несколько удивленный Василий поднял глаза, отрицательно покачала головой – не надо, дескать... Не связывайся... Журналист несколько расслабился, обмяк. Такое проявление заботы о нем не могло быть неприятным...
И тут, как на грех, музыканты ушли на перерыв.
В зале ресторана наступила относительная тишина, в которой очень хорошо был слышен разговор сидевших сзади.
– Слышь, Михей, тут у тебя, говорят, вроде бы непонятки какие-то были?
– Кто говорит?! – знакомый басовитый рык. – Какие еще непонятки?!
– Ну, вроде бы ты сцепился с кем-то... Люди видели...
– А, это... – "вспомнил" толстый Михей. – Да там так, ничего такого...
– А что получилось-то?.. – не отставал назойливый браток.
– Да тут заехали к одной... Нотариус, типа... Кстати, симпотная шмара, гладкая такая, фигуристая! Давай со мной сразу заигрывать, типа, че почем, хоккей с мячом... Ну, я...
Василий посмотрел на "симпотную шмару". Татьяна низко опустила голову, лицо ее наливалось краской, а глаза – слезами... Скопцов встал, резко отодвинув стул. Развернулся лицом к сидящим за его спиной...