– Давно-о!.. – помахала в воздухе рукой прелестница. – Месяц назад...
Что-то тут было явно не то... Нестыковочка в сроках... Получалось, что девица либо врет, либо напилась настолько, что полностью потеряла ориентацию в пространстве и во времени.
Пока Василий размышлял, как же ему быть дальше, из глубины жилища послышался еще один хмельной голос. Хоть и хрипловатый, но принадлежал он явно женщине:
– Нинка, кто там?..
– Мужик! – громко отозвалась стоящая на пороге девица. – Симпатии-и-ишный!..
– Гони его на фуй, блядь такая!.. – посоветовала невидимая дама. – Скоро наши придут, и мужику этому, и нам с тобой – всем звиздюлей подвесят!
Да уж... Слов тут не было...
– Извини, парень... – Нинка скорчила скорбную рожицу. – Приходи завтра, с утра... А сегодня – низ-зя!..
И, зачем-то погрозив Скопцову пальцем, длинный ноготь которого был покрыт ярким, но уже облупившимся лаком, захлопнула дверь перед самым его лицом.
Пытаться продолжать этот беспредметный разговор Василий не собирался. Да и вообще... Не подряжался он заниматься розыском пропавшей старушки.
Спускаясь вниз, Василий решил – завтра он встретится с Бергманом, объяснит ему, что и почем... Если немец захочет, то пусть занимается розыском сам, когда выздоровеет. Обращается в милицию. Или нанимает частных сыщиков... В конце концов, он, Скопцов, не мальчишка. И, может быть, хватит уже искать приключений на свою задницу?..
Забравшись в машину, Скопцов подумал, что сейчас ему надо ехать домой... Но не в свою однокомнатную квартиру. Дом – это не просто четыре стены и потолок, снабженные крепкой дверью. Дом – это то место, где тебя ждут, где ты нужен... Василий вспомнил Татьяну. Ее голос, улыбку, глаза... На душе стало сразу как-то теплее.
"Надо будет заскочить домой, взять денег, дать Татьяне на хозяйство... – думал Василий, запуская двигатель своей машины. – И обязательно купить торт-мороженое... Раз уж Настенька так его любит..."
Глава 9
1
"Он действительно совсем ненормальный..." – думал Мамед, глядя на чеченского "гостя".
Десять минут назад начальник охраны азербайджанского авторитета поднялся в комнату к Даудову:
– Слюшай, спустысь, да... Я там чито-то прывоз... Пасматрыт нада...
Полевой командир молча встал и, не удосужившись даже набросить куртку, вышел во двор, где быстро темнело – зимние сумерки в Сибири коротки, а ночи длинные и темные...
Как бы Мамед ни относился к "гостю", но должен был отдать ему должное: получив в лицо добрый заряд смешанного со злющим ветром колкого сухого снега – над городом третий день мела метель, а уж что творилось в пригороде!.. – тот даже не поморщился. И "зимней стойки" не принимал – плечи развернуты, подбородок приподнят... Даже руки в карманы не сунул... "Мужчина..." – с невольным уважением подумал охранник. Сам он промерз до костей, несмотря на включенный обогреватель в салоне машины, и сейчас его пробирала дрожь... – Сматры суда! – Мамед распахнул багажник своей "шестерки", откинул в сторону промасленную тряпицу. И опять подумал, глядя на чеченца: "Совсем сумасшедший..."