– Вот ты у нас и в гостях, старичок, – протянул невесело гонец Щеголя – Распутин.
– Мне нужен Щеголь, – невозмутимо начал Мулла, – вы же можете досматривать свои сучьи сны.
– Следи за базаром, Мулла, даже тебе это может дорого обойтись, – процедил Распутин и сделал шаг вперед.
– А как же мне вас называть, если вы ссученному служите?
– Не гони порожняк, Мулла, – пробасил Репа. Его искалеченная рука рачьей клешней поднялась к подбородку, как будто он готов был вцепиться поломанными пальцами в горло старому вору.
– Ты своими костями здесь не тряси, – вышел вперед Балда, – если не хочешь, чтобы тебе вторую руку покорежили.
– Братки, давайте не будем горячиться, – взял примирительный тон Мулла. – А если вас интересует, почему мы считаем, что Щеголь ссученный, то могу растолковать и показать кое-что.
Мулла сунул руку за пазуху и вынул сложенный листок бумаги. Развернул и, прищурившись, прочитал: «По заявлению моего агента, в колонии в настоящее время идет подготовка к возможному бунту. Прошу предпринять соответствующие меры к пресечению беспорядков…»
Мулла замолчал и протянул листок Распутину.
– Ты сам почитай. Тут у вас темновато, не по моим глазам. Из писульки этой видно, кто подполковнику Беспалому доклады готовит!
– И кто же? – поднял брови Распутин, беря листок. – А что это?
– Копия… херокс или ксерокс или как там его… Верный человечек сделал… Со стола Беспалого упал листочек – и ко мне попал. А я его тебе принес. Да ты читай, читай…
Распутин долго читал, лицо его все более хмурилось, а на лбу собралось много мелких складочек – в эту минуту он напоминал ученого, решающего неимоверно трудное уравнение.
– Щеголя след, точняк! – после продолжительной паузы выдал он свой приговор. – Так что делать будем? – повернулся он к Мулле.
– А разве я не сказал? – удивился старик. – За волосья нужно вытащить продажную блядь и выставить перед всей зоной: пускай братва ему в глаза посмотрит.
– Его нет в казарме, – глухо произнес Репа. – Ну, бля буду! Иди прочеши!
– Ушел он, Мулла, часа два назад как ушел, – отозвался Распутин. – Точно заранее знал, что ты к нему в гости явишься.
– А может быть, и знал, – помрачнел Мулла. У него не было оснований сомневаться в искренности зеков – сейчас они были как на исповеди. – Может быть, ты и сейчас, Распутин, будешь выгораживать Щеголя?
– Мулла, ну ты же видишь, в натуре, крепко подставил он нас…
– Смываться вам надо, чтобы весь воровской мир не смотрел на вас как на нелюдей… А потом еще покаяться, – последнюю фразу Мулла произнес очень серьезно.