Этим человеком был Владислав Геннадьевич Щербатов, известный вор с погонялом Варяг.
ГЛАВА 33
День был душный, город изнывал от жары, а прохожие, словно рыбы, выброшенные бурей на берег, с трудом передвигались по расплавленному асфальту. Единственное сейчас спасение – это лес! Вот где даже слабый ветерок может свежестью обласкать лицо и вдохнуть в ослабевшее от зноя тело живительную прохладу.
В один из таких дней Варягу позвонил Ангел. Неожиданный звонок заставил разжать объятия, в которые он заключил Свету, и, освободившись от ласкового плена, она спряталась под легкую простыню.
– Это я тебя беспокою, Владислав. Ты сейчас свободен?
– Что случилось?
– Дело весьма срочное, мне нужно с тобой встретиться немедленно.
Варяг посмотрел на Свету. Она подглядывала за ним из-под простыни, ожидая продолжения сладкого плена.
– Хорошо. Буду. В том же сквере?
– Да.
Свете уже давно не надо было ничего объяснять. Она поняла все в том вагоне, который отвозил ее суженого в пермские лагеря. Знала, что после того, как Владислав положит трубку, он не спеша оденется и уйдет, бросив на прощание свое обычное: «Скоро не жди!»
Так и случилось. Только в этот раз приласкал ее теплой ладонью по горящей щеке и на прощание хлопнул дверным замком.
Варяг увидел Ангела издалека. Он любил этот сквер за тишину и плотную густую тень и еще за то, что здесь можно было выкурить пару сигарет, предаваясь приятным воспоминаниям. И если кто и может потревожить покой в эти часы, так это смех редких парочек, наслаждающихся так же, как и он, уединением.
Только такая романтическая натура, как Ангел, могла назначать встречи в этом сквере.
На двух соседних лавочках сидели четверо парней – обычная охрана Ангела. На проезжей части, взобравшись рифленым колесом /на тротуар, стоял ярко-оранжевый «седан». Ангел был одинаково неравнодушен как к красивым женщинам, так и к броским машинам. И цвета он выбирал такие же яркие, как ультрамодная помада у молодых женщин.
– Садись, – гостеприимно махнул рукой Ангел, будто приглашал не на скамейку, потемневшую от сырости, а усаживал в мягкое удобное кресло.
Варяг присел.
– Не надоела ли тебе эта игра в прятки? – не смог скрыть раздражение Варяг. – Мог бы зайти прямо ко мне, ничего страшного не случится. Мы уже поднялись так высоко, что трудно представить силу, которая посмела бы сковырнуть нас с этого Олимпа.
Ангел остался безмятежен, как утес перед беснующейся стихией. Варяг мог иногда вскипать, но потом делался мягким, словно воск, расплавленный солнцем. «Может, от теплой титьки его оторвали, – решил Ангел, – оттого и нервничает?»
– Все? Успокоился?