На линии огня,

Девчушка продолжала копать. На живот Римо снова упал песок. Некоторое количество, более сухого, попало ему в лицо.

— Я делаю сначала лов, потому что лов легче делать, — пояснила она.

— Ров, — поправил Римо.

— Лов, — повторила девочка. — А после я буду делать самок.

На голове у нее торчали два беленьких хвостика, присыпанных влажным песком, который искрился, точно кристаллики алмаза. Тельце у нее было розовое, еще не тронутое загаром, и, казалось, состояло сплошь из одних округлостей — такое оно было пухленькое, мягкое и гладкое, — поскольку сквозь кожу не проступал ни один мускул.

— А почему ты решила строить его рядом со мной, когда в твоем распоряжении целый пляж? — спросил Римо.

При этом он развел в стороны руки, подчеркивая таким образом размеры пляжа, и тут же получил полную лопатку песка в незащищенную физиономию. Перевернувшись набок, он приподнялся на одной руке и посмотрел на девчонку.

— Потому что я подумала, что, если плилетит длакон, ты засситис мой самок, — проговорила она.

Тут она в первый раз посмотрела на него и улыбнулась. У нее были небесной голубизны глаза и маленькие, ровные, сияющие, словно жемчуг, зубки.

— А почему я? — спросил Римо. — Ты дракона когда-нибудь видела?

— Потому что ты холосый, — ответила девочка. — А моя сталсая сестла Алдафф ласскасывала мне пло длаконов, что все они больсе меня.

— Так ты считаешь, что я хороший? — спросил Римо. Он посмотрел на свои руки. На их счету были сотни жизней, и если на них не было видно пятен крови, то все они оставались лежать на его душе. «Интересно, — подумал Римо, — хоть кто-нибудь когда-нибудь считал меня хорошим?»

— Конечно холосый, — подтвердила девочка со свойственной детям откровенностью. — Очень холосый.

И снова принялась копать, продолжая бросать песок на Римо.

— Нет, я нехороший.

— Нет, холосый.

— А ты выйдешь за меня замуж?

— Сначала мне нужно постлоить самок, — сказала она.

— Придется, видно, тебе помочь, — сказал Римо.

Девочка уже прорыла неровную квадратного профиля канавку длиной в четыре фута. Римо опустился возле нее на колени, и его руки, обученные убивать, принялись за работу, требующую точности и осторожности хирургами действовали при этом еще точнее и осторожнее.