С Шатлом в зубодерню отрядили троих. Посчитали, что хватит…
- Вензеля догоняй! Надо еще кого-то в подмогу. Пятак, доковыляешь до тачки? Держи его!
Побелевший до рекламной белизны, Пятак оседал на пол.
- Бляха, чего делать? - Стакан задергался в растерянности. - Значит, так. Ты тащишь Пятака. Я звоню Вензелю…
Накося выкуси! Не продал бы Шатл Сергея Шрамова ни за какие веники. Прав был Вензель расчет псов и волчар. Шатл - пес, который лучше издохнет, но чужую миску лизать не станет.
- Куда я его тащу? - заволновался третий Вензелев прихлебай. - Он как боров.
- На телегу его, идиот! - рявкнул Стакан.
- А по лестнице? Я тебе че, Шварц?
- Короче,- попытался успокоиться Стакан. - Тащим вместе. Так. Я звоню Вензелю на трубу. Он высылает людей к этому козлу. Ты везешь Пятака в больницу. Вот так. Но сначала прикрутим лыжи этому балеруну. Быстрее давай!
Шатл плохо слушал крики вензелевцев. Он вслушивался в себя. Уже отпустило спину, теплели плечи, оживала шея. Шатл не стал брыкаться, когда навалились на ноги и начали их вязать. А на кой? Можно долягаться до нового укола. А так наклевывается дельная мысль. Только бы его на пять секунд оставили одного.
С каким же нетерпением Шатл дожидался, когда тележное бренчание закатится в коридор. Не в силах дотерпеть, он даже попробовал, напрягши спину, чуть дернуться вверх. Так и есть! Эти звонари не дотумкали до простецкой вещи - зубное кресло гнется на шарнирах под коленями и у пояса. А над башкой болтается зубная сверлилка на шнуре.
Ну вот, один! Шатл, как на станке для накачки пресса, вырвал свой торс наверх. Звякнули сочленения- кресла, верхняя часть складной зубодерной мебели поддалась напору тела. Бликанул по глазам металл, стукнул по подбородку зажим для буров, и Шатл жадно, как дикарь в мясо, вцепился зубами в матерчатую оплетку шнура.
Уф! Дошедший до пика подъема отгиб кресла завалился назад, но не вернулся в полную горизонталь, а замер на полпути. А Шатлу было по рогам, горизонталь или полуподъем, главное - шнур захвачен, а Вензелевы бакланы примотали к лежаку руки и ноги, но никак не шею.
Это Шатл.помнил еще по школьным посещениям зубодерен, куда в обязаловку раз в году таскали весь класс: шнур у бормашины длиннющий, вытягивается, как пылесосный шнур, а отпустишь - сам наматывается на барабан, что скрыт под кожухом.
И вот Шатл начал свое последнее спортивное шоу. Подбородок резко вниз и вправо, лобешник резко вперед и влево. Опаньки! Шнур галстуком лег на горло. Теперь затылок резко назад, и готово, петля захлестнулась на шее. Нет, Шатл не отпустит шнур, мертвой хваткой держит, почище, чем питбуль. Клещами зубы не разожмешь.
И в глазах засверкал золотой дождь на фоне тающих во мраке декораций. Самая пора побеспокоиться о душе. Что ж, поможем душе покинуть бренный окорок - откинемся и, насколько путы позволяют, стечем вниз по креслу…
Тарзана пробило на чих. Он уже засморкал весь платок, закинул мокрую тряпицу за шкафы и сморкался в бумагу. Бумагу он выгребал из выдвинутого ящика стола. Прежде всматривался в нее, сдвигая брови, потом заливал соплями, комкал и так же швырял за шкафы.
- У матери тоже аллергия. Только на шерсть, - откуда-то из-за шкафов подал голос Куркуль.
- У чьей матери?
- У моей.