Ниязбек

Из друзей Ниязбека в зал пришел только Хизри. Джаватхана оставили с Вахой, а Магомедсалиха нигде не было видно. Уже позднее Панков узнал, что Магомедсалих в это время был с Гамзатом Аслановым. Гамзата таскали по полу в его собственном кабинете и время от времени заставляли звонить отцу. Все телефоны отца были выключены, Гамзата снова били и заставляли набирать телефоны друзей отца.

Еще позднее Панков узнал, что Ахмеднаби сказал одному из этих друзей, который был тогда с ним на правительственной даче в Москве. «Если я уйду с поста президента, моих сыновей застрелят все равно. Их застрелят через день или через год. Пусть будет, как решит Аллах».

У самой двери Панков остановился и кивком отозвал Ниязбека в сторону. Они отошли на шаг.

– Отдай мне Ваху, – шепотом сказал Панков.

– Нет, – отозвался Ниязбек.

– Послушай, меня сожрут в Кремле…

– Иди и говори.

Они зашли в зал, и к ним повернулись сразу шесть или семь телекамер. На микрофонах, выставленных перед трибуной, Панков с раздражением заметил логотипы двух государственных телеканалов. «Кой черт они все снимают, если ничего не показывают?» – подумал Панков.

Плоский экран слева от трибуны переключился со Второго канала на CNN, и Панков увидел толпу на площади и тощую корреспондентку. CNN ретранслировали по какому-то местному каналу, и кто-то уже догадался снабдить английский текст синхронным русским переводом. «Похоже, – сказала корреспондентка, – что в здании что-то происходит. Мы переключаемся на другую камеру».

Панков пошел к трибуне и увидел, что его собственное изображение на экране тоже идет к трибуне. Сигнал шел через спутник, и Панков на экране двигался с заметным опозданием.

Панков встал у микрофонов и внезапно оглянулся на Ниязбека. Тот сел метрах в трех справа, у стола президиума, и сразу за ним стоял Хизри. Было жарко, Ниязбек оставил в кабинете камуфляжную куртку и сейчас сидел в одной чистой белой футболке. Из-под коротких рукавов выпирали мощные мускулы, и перед ним на столе лежал снаряженный «Калашников» с длинным серым ремнем. Черные волосы Ниязбека были аккуратно приглажены, лицо невозмутимо, и крупные правильные его черты портили только давно перебитый нос да свежая ссадина под скулой.

Темно-коричневые глаза улыбались Панкову чуть грустно, чуть презрительно, так, будто Ниязбек все знал. «Что больше всего хочет человек? – спросил Ниязбек у Панкова на похоронах брата, и Панков, не думая, ответил: „Сохранить должность“. Ниязбек тогда рассмеялся, и Панков сам понял, что сморозил глупость. Теперь он понимал, что он сморозил не глупость. Он проговорился. „Дело совсем не в моей карьере, – подумал Панков. – Иван Витальевич прав. Никто не имеет права диктовать свою волю России“.

Панков повернулся к залу.

– Я говорил с президентом, – сказал Владислав Панков, – президент России полностью в курсе всей ситуации. Президент приказал создать независимую комиссию, которая будет расследовать бойню в Харон-Юрте. Семьям всех пострадавших будет выплачено по тридцать тысяч долларов. Контртеррористический штаб будет ликвидирован. Все лица, арестованные Штабом, в кратчайший срок предстанут перед судом присяжных. К сожалению, мы не сможем наказать всех виновных. Генерал Шеболев, арестованный сегодня днем, покончил с собой в следственном изоляторе.

Зал дружно выдохнул. О смерти Шеболева знали, видимо, еще немногие.

– С угрозой терроризма, – продолжал Панков, – нельзя бороться одними силовыми методами. С ней можно бороться, только обеспечив экономическое процветание республики. В этих целях Россия вдвое увеличивает финансирование существующих федеральных программ, в частности программы строительства пассажирского терминала на Каспии. В целях более полного учета интересов народов РСА-Дарго я назначаю федеральным инспектором по республике Ниязбека Адиевича Маликова. Именно он станет главным координатором как старых целевых ассигнований, так и совершенно новых инвестиционных программ, на которые Москва выделяет дополнительные восемьсот миллионов долларов.

Услышав слова «терминал» и «вдвое» мэр Торби-калы встрепенулся и что-то прошептал охранникам.

– Что же касается президента Асланова, – продолжал Панков, – то, несмотря на ряд недостатков в его работе, он по праву является одним из самых заслуженных руководителей Кавказского региона. Любые слухи о его отставке – это заведомо ложная информация, распространяемая теми, кто хочет столкнуть Кавказ в пучину межнациональной и религиозной розни.

То, что случилось в следующую секунду в прямом эфире, показали потом все телеканалы мира, кроме, разумеется, российских.

Ниязбек Маликов спокойно поднялся с места.