— Извини. При тебе больше не буду.
— А не при мне?
— Это уж по обстановке! Ну что, вот вроде место неплохое. И пруд рядом. Прогуляемся?
— А может, домой поедем?
— Как скажешь!
— Давай лучше домой, пропало настроение гулять.
Колян посмотрел на Надежду:
— Надеюсь, к ночи настроение изменится?
Надя, засмеявшись, ударила слегка рукой Коляна по коленке:
— Ты неисправим!
— Это точно!
— И все же лучше всех на свете! И не спорь со мной!
— Я и не спорю.
Вернувшись в Семениху, поставив «УАЗ» под навес, Николай с Надей пошли к усадьбе Горшковых. Их провожала не одна пара глаз. Вся деревня уже говорила о том, как участковый закадрил фельдшерицу, оказавшуюся, вопреки общему мнению, не такой уж и недоступной.
Глава восьмая
Чечня
В пятницу утром, когда головорезы выехали из лагеря Шамиля для расправы над семьей Шамсета Лапаева, полковника Расанова неожиданно вызвал непосредственный московский начальник. Со вчерашнего дня, после того как было вскрыто предательство куратора отряда «Удар» генерала Коблига и начальника штаба подразделения спецназа, в Москве, в высоком кабинете, лично взяли на себя руководство отрядом Шаха. Взял на себя Аркадий Наумович Шевелев. Он и ранее координировал действия сводного спецподразделения, сейчас же являлся непосредственным руководителем «Удара», отряда, весьма эффективно противостоящего террористическим бандформированиям на Кавказе.
— Первый «Удара»! Я — Центр! Прошу ответить!
Расанов всегда находился в готовности к связи с Шевелевым, поэтому ответил сразу, без промедления:
— Я — Первый «Удара»! Слушаю вас, Центр!