Неожиданно караульный, сержант-контрактник, встал на защиту своего командира:
— Напрасно вы так о нем! Хороший офицер! В Чечне дважды был, ранения там получал, орден Мужества имеет. Солдаты его уважают, командование тоже.
Лебеденко искренне удивился:
— Воевал, говоришь? Никогда не подумал бы. А чего ж он тогда мозги нам сношал, ведь знал, что мы те, кто должен был прийти?
— Устав блюдет! Без этого нельзя. Он строгий, поэтому в подразделении порядок. Но дурь не гонит. Строгий, но справедливый. За солдат горой стоит, если что. А насчет жены… Был он женат. Умерла быстро. После этого он и подал рапорт в Чечню. Здесь есть кто с ним служил там. Говорят, первое время смерти искал наш лейтенант. От пули не прятался. Потом успокоился, но всегда просил его на самые опасные участки направить. Однажды пулю снайпера и поймал. Но опять в строй вернулся, хотя мог и комиссоваться!
Выслушав сержанта, Мамаев взглянул на Лебеденко:
— Вот видишь, Андрюша, а ты заслуженного офицера чмо назвал!
Лебеденко почесал затылок.
— Да и наговорил ему хреновины всякой…
— Придется извиниться!
— И извинюсь! Пред достойным человеком мне не в падлу! Пойдем назад, извинюсь.
— Только не забудь!
— Мамай! Веди к Флинту!
Харт лежал на кровати, когда в камеру вошли Мамаев, Лебеденко и Дубов. Увидев офицеров, один из которых пленил его, Флинт встал:
— Добрый вечер, господа! Насколько понимаю, вы и есть те люди, которые должны заменить моих погибших напарников.
Мамаев уточнил:
— Не напарников, Харт, а подельников. Напарники у тех, кто служит закону. У таких, как ты, – подельники.
Флинт согласился:
— О"кей, пусть будет так. Но замечу, ваше командование выбрало не самый лучший вариант замены. Вы совсем не похожи на англичан.
Лебеденко выступил вперед: