Рани крикнул в коридор:
— Али! Быстро два ведра воды сюда!
И повернулся к Аль Яни:
— Минуту, шейх! Сейчас сделаем все в лучшем виде!
Абдель грозно посмотрел на хозяина Назари.
— Учти, Рани, ты имел задачу обработать предателя так, чтобы не изуродовать его. Если же Мурдай после твоей с ним беседы не сможет самостоятельно передвигаться, если ты изуродовал его, сломав конечности, я лично подвешу на цепи тебя и лично займусь твоей персоной! И первое, что сделаю, – сломаю тебе позвоночник! Впрочем, уже этого будет достаточно, чтобы ты тихо сдох в своей конуре не нужный никому!
— Но почему ты так говоришь, саиб? Я работал с Мурдаем аккуратно! Жестко, но аккуратно. Да, я мог сломать его. Но иначе он молчал бы! Почему свой гнев с предателей ты переносишь на меня, своего верного раба?
Абдель пронзил Рани безжалостным, змеиным взглядом черных, слегка затуманенных наркотиком глаз.
— Почему, спрашиваешь? Потому, что я не позволю никому нарушать или не исполнять мои приказы и распоряжения! Ни рядовому бойцу, ни лучшему и приближенному командиру. А еще потому, что ты слишком много времени уделяешь удовольствиям. Или, думал, я не узнаю про гарем, который ты в тайне содержишь в Назари? Откуда подарил мне наложницу. Думал, я не узнаю, что ты после каждого похода уводишь у бедных афганцев молодых жен и дочерей, представляя глав семейств врагами ислама?
Шейх повысил голос:
— Ты много взял на себя, Рани! И я узнал об этом! Но, учитывая твои заслуги, наказывать не буду. Однако запомни, что только я могу решать судьбы людей. Не ты, а я, посланный на землю всевышним! Посему всех женщин, что держишь в гареме, отдашь воинам отряда, и, если я узнаю, что ты и впредь создаешь себе особые условия, я выполню обещание сломать тебе позвоночник. Тогда и посмотрю, как сможешь переспать с рабыней! Ты хорошо понял меня, Рани?
Хозяин Назари прошептал:
— Я хорошо понял тебя, саиб! Я поступил недостойно и заслужил наказания. Я оценил твою благосклонность! Клянусь, больше подобного не повторится! Благодарю за милость, саиб! Я твой вечный раб!
— Да, ты мой раб! Но благодарить рано! Я еще не убедился, что ты не искалечил Мурдая!
В это время моджахед внес два ведра. Рани перехватил их, отправив подчиненного назад в коридор, и окатил водой висящего на цепи бывшего товарища по оружию.
Тот пришел в себя, закашлялся.
Абдель подошел к пленнику:
— Ну, как чувствуешь себя, Мурдай?
Пуштун неожиданно зло произнес:
— Будь ты проклят, кровавый шакал!