— Четыре жены и пятеро детей. Старшему сыну пятнадцать лет, младшей дочери — год.
— Саид оставит близких дома. Они тоже должны умереть!
— Убить семью Саида?
— Да! И сделать это тихо, ночью, но чтобы утром весь город знал об убийстве. И по всему Бадахшану пошел слух, что Саид и его семья казнены за то, что глава семейства и местный лидер тайно сотрудничали с правительством республики. И так будет со всеми предателями. Не сомневаюсь, многие поймут, что к чему! Ты же встанешь вместо Саида.
— Но…
Аль Яни прервал подчиненного:
— Никаких но, Абдулло! Я понимаю, Саида поддерживают авторитетные люди. Ты опасаешься, что они не примут тебя как нового лидера и обвинят в убийстве. Будь спокоен. Реши вопрос с Саидом и его семейством, остальное я беру на себя. Тебя не только ни в чем не обвинят, бывшие дружки Саида сами приползут к тебе с просьбой возглавить движение сопротивления. Мое слово еще что-то значит в этом мире. Или ты сомневаешься в этом?
— Что вы, саиб? Никто из руководства оппозиции не решится ослушаться вас.
— Еще бы! Занимайся делом, Абдулло. Я жду от тебя доклада об успешно проведенной акции возмездия, после чего в Горном Бадахшане узнают, кто стал их новым лидером. Да поможет тебе Аллах!
Отключившись, Абдель взглянул на связиста:
— Теперь я хочу поговорить с Халимом.
— Слушаюсь, господин!
Зокир переключил станцию, Абдель услышал:
— Шейх! Халим на связи!
— Ассолом аллейкум, Халим! Как твои дела в далекой России?
Человек Аль Яни ответил:
— Ва аллейкум, хозяин! У меня, слава Всевышнему, все нормально.
— Доложи обстановку! И подробнее!
— Слушаюсь!
Абдель минуты две слушал одного из своих полевых командиров, через Грузию внедренного в Дагестан, а потом в Чечню, где его небольшой отряд пополнился наемниками уничтоженного недавно российским спецназом Фаруха по кличке Бешеный Араб. И теперь банда эмиссара Абделя насчитывала пятьдесят человек, мелкими группами рассеявшихся в лесах возле небольшого, но густонаселенного российского поселка Новокоролевск.