— Иди! И находись в машине!
— Есть!
Водитель по-военному четко развернулся через левое плечо и покинул кабинет.
Босс облокотился о стол, подняв скрещенные ладони рук к подбородку:
— Что, господа члены Организации, одному из ее руководителей, похоже, наступает крах, а?
Кислицин с Багановым молчали, Босс продолжил:
— И крах этот неизбежен, если Али начнет рассказывать, как ты, Игорь Юрьевич, пользуясь служебным положением, сбрасывал ему информацию по предстоящим действиям твоего ведомства против сил освобождения Ичкерии.
Он перевел взгляд на Баганова:
— Или о том, Андарбек, кто и какие суммы крутил в твоем банке, переводя финансы на счета людей Асханова, на которые чеченские боевики закупали оружие, боеприпасы, вербовали наемников, подкупали столичных чиновников. Веселенькая история получится! И вместо шикарной жизни, господа, ждет вас, как говорится, небо в клетку.
Кислицин возразил:
— Но для чего, Босс, Али откровенничать? Его-то участь решена?
Босс усмехнулся:
— А для того, Игорь Юрьевич, чтобы не скучно было Асханову срок свой пожизненный мотать. А там, глядишь, откровенностью Али себе и поблажки какие выторгует и сидеть будет не в вонючей одиночке, а в нормальной камере с некоторыми удобствами. Но даже если он и решит молчать, то твои, Игорь, коллеги заставят главаря моджахедов давать показания. Это они умеют делать превосходно.
Андарбек воскликнул:
— Но что же делать, Босс?
— Что делать? А ты не догадываешься? У нас выход один — заставить Али закрыть рот навсегда. И сделать это до того, как его доставят в Москву.
— Но как это сделать?
— Молча, господа!
Босс посмотрел на часы, повернул голову к Кислицину:
— Приступаем к операции, цель которой — ликвидация Асханова до прибытия в столицу! Для чего ты, генерал, завтра же утром вылетаешь в Пятигорск и далее на базу спецназа, где содержится Али.