Этим очень смутил чеченку. Она отвернулась. Но Волков почувствовал, что его ответ не оставил девушку равнодушной. И спросил сам:
— А у тебя есть муж?
Марьям произнесла:
— Нет! Странно, правда? Обычно у нас выдают девочек замуж рано и по решению родителей. Но мои не такие. Они не хотят, чтобы не по любви. А любви еще не было…
Она замолчала, продолжая смотреть в сторону. А Сергей испытывал неведомое ранее чувство сладостного волнения.
— Марьям, я человек прямой! Может, это и недостаток, но отец с матерью приучили меня всегда говорить правду. Нас ждет непростая ночь, поэтому… поэтому я хочу сказать, что ты нравишься мне. Даже больше того. Не могу сказать, что полюбил тебя, потому что не знаю, что это такое, но, находясь рядом с тобой, я ощущаю нечто, чего раньше никогда не испытывал.
Девушка так же тихо произнесла:
— Вы тоже симпатичны мне! И мне приятно быть рядом с вами. Скажите, если бы… если бы не это чувство, вы пришли бы сюда?
Волков ответил не раздумывая:
— Да! Пришел бы. О спецназе говорят много и далеко не всегда то, что является правдой. Нас представляют этакими безжалостными карателями. Доля истины в этом, конечно, есть. К врагам мы действительно безжалостны. Но к врагам. К тем, кто похищает людей, убивает и насилует невинных и беззащитных, кто сеет смерть, часто прикрываясь заложниками. Их мы убиваем. Да, мы сражаемся, но с противником вооруженным и коварным. Но еще никогда спецназ не воевал против мирных жителей. Мы призваны, уничтожая зло, защищать добро. Защищать простых людей, которые, как и мы, поверь, я говорю от сердца, так же не хотят войны. Наверное, я не должен был говорить тебе того, что сказал, но и смолчать не мог. Я не хочу, чтобы ты считала меня убийцей. Это не так.
Марьям повернулась к Сергею, на этот раз в ее глазах стояли слезы.
— Я не считаю вас убийцей! Я понимаю, что вы выполняете ту работу, которая под силу далеко не многим. Но… война… почему она пришла к нам, превратив жизнь в кошмар? Породив то зло, с которым вы, представитель власти, и начавшей эту войну, теперь боретесь? Вы не хотите войны, мы ее не хотим. Почему же тогда она продолжается?
Старший лейтенант не знал, что ответить чеченской девушке. И она, будучи чуткой и заметив это, резко оборвала разговор:
— Что же мы стоим здесь? Идемте обратно. Мне надо маме помогать обед готовить. Одной ей трудно.
Волков взял чеченку за руки:
— Спасибо тебе, Марьям.
Девушка спросила:
— За что?
— За все! За то, что ты есть на этом свете, и за то, что я встретил тебя. За то, что ты понимаешь меня и способна на милосердие, а это стало очень редким качеством. За то, что я впервые при общении с женщиной почувствовал тепло. Ты разбудила во мне то, что до сих пор спало в глубине души. Спасибо. Иди! Я еще побуду в саду. И прости, если своими речами оскорбил тебя.
Но девушка не ушла, она глядела на офицера, только что, по сути, признавшегося ей в любви. Она приложила свою маленькую ладонь к крепкой груди старшего лейтенанта: