— Слушаю тебя!
Сургин закурил:
— Слушай! Как бывший полковник Генерального штаба, связанный в какой-то мере и в свое время с Главным разведывательным управлением, ты не можешь не понимать, что специальные группы Службы безопасности забрасываются в иностранные государства не как туристы. Они имеют определенную задачу. Это либо диверсия, способная повлиять на политическую или экономическую стабильность страны применения, либо другие цели, в том числе и физическое устранение неугодных нашему правительству лиц. Так вот, скажу сразу. Цель группы, которую возглавляю я, не твоя жизнь и не жизни твоих подельников.
Ризоев перебил Сургина:
— Вы решили вытащить своего сослуживца, приговоренного к смерти?
— Ты догадлив! Но ты совершил ошибку, пойдя на подставу российского разведчика. Если бы ваша банда просто ликвидировала Усамбиева, мы не имели бы к вам никаких претензий. Но вы решили поиграть с огнем. Теперь тебе предстоит исправлять совершенную ошибку.
Андрей вытащил из накладного кармана рубашки фотографию. Передал ее чеченцу.
Ризоев принял снимок, на котором были изображены Алла и дочь Лейла. Они стояли испуганные, в окружении мужчин, облаченных в форму российского спецназа, в масках, скрывающих лица.
Андрей спросил:
— Узнал дам, Висхан?
У Ризоева заиграли желваки на скулах, он произнес:
— Мулдашев, тварь, и их предал!
Сургин подтвердил:
— Да, Висхан, твой друг продал нам всех и вся, чтобы сохранить собственную шкуру. И поведал в мельчайших деталях план устранения Алимхана Усамбиева. В том числе и то, ради чего оно планировалось. Кстати, возьми диск с записью исповеди Мулдашева. Уверен, она будет тебе небезынтересна.
Андрей протянул Ризоеву диск.
Тот машинально принял его, думая о другом, что и выразилось в вопросе:
— Если я откажусь, вы убьете Аллу с дочерью?
— Ну зачем же так жестоко? С ними поступят по-иному. Любовницу обвинят в пособничестве терроризму, привяжут, скажем, к трагическим событиям в Беслане и отправят до конца жизни гнить в одиночную камеру тюрьмы особого назначения. Девочку же отдадут в специнтернат. Что с ней произойдет далее, не знаю.
Ризоев отвернулся. Грудь его вздымалась от ярости, но ничего предпринимать против Сургина он не мог.
Андрей молча ждал, пока чечен успокоится. Надо отдать должное Ризоеву. Он довольно быстро сумел взять себя в руки. Повернулся к майору, неожиданно спокойным голосом спросил: