— Зачем патрон тратить? Боевики это и без вас сделают. Но подумайте сами: что вы один сможете предпринять против бандитов? Они просто обойдут вас и догонят отделение Чупина. И тогда конец всем. А вдвоем мы не дадим обойти себя, на какое-то время сдержим бородачей! А там и «вертушки» подлетят…
Солоухов смог лишь покачать головой. Затем, сплюнув, приказал солдату, принесшему на позицию пулемет:
— Иди один. И пусть Чупин немедленно начинает движение. А с этим… полуфабрикатом, — майор гневно взглянул на Капустина, — я разберусь позже, если, конечно, из него до этого «духи» не сделают решето.
Боец Чупина нырнул в кусты.
Вскоре сержант доложил:
— Начал сближение с Ольшаниным. Бой там, если слышите, идет нешуточный.
Еще бы майор не слышал грохот смертельной схватки, которую вели солдаты первого отделения разведвзвода, ведь до места этой схватки было от силы метров триста-четыреста. Вот только удалось бы Чупину пройти эти жалкие сотни метров. На войне каждый шаг может оказаться последним в жизни. А тут этих шагов предстояло сделать не менее четырех сотен. Значит, пройти через четыре сотни смертей. Удастся ли это девятнадцати-двадцатилетним пацанам, в свои годы уже познавшим столько, сколько не дано познать большинству людей за всю жизнь. Должно удасться! Иначе…
Солоухов, не оборачиваясь, приказал невольному напарнику:
— Следуй за мной, Капустин. И учти: дальше никакой самодеятельности и инициативы. Делаешь только то, что прикажу! Иначе пристрелю тебя! Усек?
— Так точно, товарищ майор!
— За мной, пригнувшись, вперед!
Дервиш, находившийся на террасе, увидев отход передового отделения русских, с которым бойцы Омана вели перестрелку, так и не решившись на штурм разведчиков, рискуя понести большие потери, вызвал командира диверсионной группы, вытеснившей одно фланговое отделение российского взвода на минное поле.
— Шалва?
— Я, командир.
— Отход передового отделения неверных наблюдаешь?
— Конечно, мои бойцы в каких-то сорока метрах от них. Но пока солдаты не сгруппировались, отходят от окраины леса по одному.
— А старшего офицера видишь?
— Нет. Его не вижу.
— Куда ж он делся? Ведь начал отход следом за отделением?
— Не знаю, Умар.