Общения, которое можно записать на пленку, но понять истинный смысл разговора невозможно, если, конечно, такая запись велась. Но Горелов страховался, по своему богатому боевому опыту зная, что страховка никогда и нигде лишней не бывает. Сагия понял, поэтому и ответил:
— Да, в том месте, на которое я указал.
— А вы прочитайте дальше. Может быть, следующий пункт изменит ваше мнение?
Сагия в очередной раз взял в руки лист бумаги:
«…у тебя нет выбора! Либо ты сегодня же сдашь мне всю стаю во главе с Богданом в известном тебе кафе, где обсуждалась судьба Кораблевых, либо умрешь прямо здесь. Вместе с тобой ляжет и вся охрана, а здание будет взорвано. Я не один, и агентство находится под полным контролем моих людей!»
Сагия отложил листок, тоже закурил.
Было заметно, что он просчитывает вариант: а не берут ли его на дешевый понт? Чтобы не дать кавказцу долго думать, Горелов взял лист, написал:
«…Что такое лазерный прицел и снайперская винтовка «винторез», тебе известно?»
Сагия утвердительно кивнул.
Дмитрий вслух сказал:
— Что-то жарко в кабинете стало, давайте, господин Сагия, подойдем к окну.
Сагия подчинился.
Дмитрий открыл жалюзи и форточку. И тут же рядом с головой хозяина кабинета просвистела пуля, вонзившись в картину, висевшую на противоположной стене.
— Хорошо на улице, не правда ли? – спросил Горелов.
— А по мне, погода скверная, как никогда!
— Вернемся к договору?
Сагия сам закрыл форточку и жалюзи, молча вернулся за рабочий стол, хотел было открыть ящик, глядя на Горелова. Тот отрицательно покачал головой, запрещая это делать. Петр Гурамович положил руки на стол перед собой.
Горелов дописал:
«…убедился, что я не блефую?»
— Да, – хмуро ответил Сагия, – заманчивый документ!